22 июня. Анатомия катастрофы
Шрифт:
Бронебойных снарядов калибра 76 мм в Красной Армии действительно было ничтожно мало. Это реальный, хотя и необъяснимый логически факт (осколочно-фугасных и зенитных снарядов того же 76-мм калибра было накоплено более 19 млн штук, а бронебойных — только 132 тыс. шт.). В результате по состоянию на 1 мая 1941 г. н среднем на одно 76-мм орудие в Киевском Особом военном округе имелось по 18 бронебойных снарядов [168, стр. 261]. В среднем. В соответствии же с Директивой начальника штаба округа № 0054 от 29 апреля 1941 г. имеющийся, очень скромный, запас должен был быть распределен с умом, а именно (68, стр. 23):
«...Бронебойными выстрелами части округа обеспечить
— на каждую 76-мм пушку стрелковых дивизий по 6 выстрелов;
– кавалерийских, мотострелковых дивизий и частей ук-репрайонов по 12 выстрелов...
— на каждую 76-мм пушку на танках КВ по 25 выстрелов (подчеркнуто мной. — М.С).
— на танках Т-34 по 13 выстрелов...»
Одна-две дюжины бронебойных снарядов в боекомплекте танка — это уже не так и мало. В конце концов, бронебойными снарядами (в отличие от осколочно-фугасных) не стреляют десятками тысяч «по площадям».
Одного-двух попаданий 76-мм бронебойного снаряда летом 41-го было вполне достаточно для уничтожения любого немецкого танка. И если бы приказ от 29 апреля был выполнен к 22 июня, то в 10-й танковой дивизии должно было оказаться более 2 тыс. бронебойных 76-мм выстрелов. Теоретически этого могло хватить если и не на всю 1-ю танковую группу вермахта, то на ту единственную немецкую дивизию (11-я танковая, 143 танка), с которой столкнулась 10-я танковая. Но не хватило... Традиционная советская историография называет это «неготовностью к войне». Не успели. «История отпустила нам мало времени...»
Перед войной дивизии 15-го МК (10-я тд, 37-я тд, 212-я мд) дислоцировались соответственно в районах Зо-лочев, Кременец, Броды. Как мы уже отмечали выше, «212-я моторизованная дивизия, имея почти полную обеспеченность личным составом красноармейцев, не имела совершенно машин для перевозки личного состава». Отсутствие автотранспорта (будем считать, что такое отсутствие было в наличии) и лошадей превращало ее в малоподвижную стрелковую дивизию, правда, усиленную группой из 37 легких танков и 17 плавающих танкеток Т-37/40: Впрочем, малая подвижность 212-й мд в реальности никак не помешала ей. В соответствии с приказом командования фронта 212-я мд была с самого начала войны выведена из состава корпуса и оставлена на месте своего постоянного расквартирования, в городе Броды, с задачей обороны этого важного дорожного узла. Таким образом, еще не сделав ни одного выстрела, 15-й МК уже остался почти без пехоты (в боевых действиях 23—26 июня принимал участие лишь мотострелковый полк 10-й тд). Судя по всем отчетам, 212-я дивизия обороняла Броды до 28 июня, когда этот город безо всякого боя был занят немецкой пехотой. Впрочем, из воспоминаний Рябышева и Попеля явствует, что никакой дивизии в Бродах они вообще не обнаружили...
Боевые действия танковых дивизий 15-го МК начались в 9 часов 50 минут 22 июня, когда передовой отряд 10-й тд в составе 3-го батальона 20-го танкового полка и 2-го батальона 10-го мотострелкового полка выступил к границе по маршруту Золочев — Радехов. Вечером, в 22 часа, отряд встретился с противником «силою до двух батальонов пехоты с противотанковыми орудиями» (вероятно, это были передовые части 57-й пехотной дивизии вермахта, прорвавшей оборону советских войск в районе Сокаль — Крыстынополь). «В результате боя уничтожено 6 противотанковых орудий противника и до взвода пехоты. Наши потери — 2 танка. К исходу 22.6 передовой отряд занял Радехов...»
Тем временем (в 18 часов 22 июня) начали выдвижение по направлению на Радехов — Лопатин главные силы 10-й и 37-й танковых дивизий. Задача была им поставлена в высшей степени решительно: «уничтожить сокальскую группу противника, не допустив отхода ее на западный берег реки Буг» (т.е. в первый день войны советское командование было обеспокоено тем, как бы не дать агрессору убежать назад, на сопредельную территорию).
С началом движения танковые полки 10-й тд завязли (примерно в 15—20 км от мест постоянной дислокации) в болотах, а части 37-й тд «в 14.00 23 июня получили от прибывшего командира 15-го мехкорпуса генерал-майора Карпезо задачу уничтожить танки противника в районе Адамы. Впоследствии оказалось, что танков противника в районе Адамы не было...».
Пока части 10-й и 37-й танковых дивизий блуждали по лесам и болотам, 11-я танковая дивизия вермахта встретилась в 5 часов 15 минут 23 июня на окраине Радехова с передовым отрядом 10-й танковой дивизии. Завязался ожесточенный неравный бой, в котором немецкой дивизии противостоял не 15-й мехкорпус и не одна из его дивизий, а только два батальона без бронебойных снарядов к пушкам Т-34. «Результаты боя: уничтожено 20 танков противника, 16 противотанковых орудий и до взвода пехоты. Потеряно: танков БТ — 20 штук, Т-34 — 6 штук, убитыми 7 человек, ранено 11 человек, без вести пропавшими 32 человека...»
Наконец, в три часа дня 23 июня к месту боя подошли два полка 10-й танковой дивизии (19-й танковый полк продолжал барахтаться в болоте и расстояние в 40 км от Броды до Радехова пока еще не преодолел). «Атака мотострелкового и 20-го танкового полков 10-й танковой дивизии без поддержки артиллерии, при наличии явно превосходящих (???) сил противника, расположенных на выгодном рубеже, была неуспешной, и Радехов остался за противником. Подбито 5 танков противника и 12 противотанковых орудий...» Про собственные потери дивизии в этом бою в докладе командира ничего не сказано.
Этот странный бой 23 июня, в ходе которого советские танкисты вынуждены были царапать броню вражеских танков осколочными снарядами, оказался первым и единственным столкновением 15-го мехкорпуса с немецкими танковыми соединениями (строго говоря, в середине июля 41-го остатки частей 15-го МК в виде отряда из 21 танка и сводного батальона мотопехоты под командованием командира 10-й тд генерал-майора Огурцова приняли участие в многодневном танковом сражении у Бердичева). Немцы, почувствовав усиливающееся давление на южный фланг 1-й ТГр, ушли от Радехова на Берестечко (где уже вечером 23 июня захватили важнейшие переправы через реку Стырь) и далее от Берестечко по шоссе на Дубно (см. Карта № 4).
А в это время соединения 15-го мехкорпуса (подобно боксеру на ринге, пританцовывающему перед тем, как нанести удар) совершали некое хаотичное движение внутри «треугольника» Радехов — Броды — Буек. Части 10-й и 37-й тд, непрерывно сменяя друг друга на разных исходных рубежах, подгоняемые приказами командования корпуса и фронта, готовились то к наступлению на Берестечко, то к повторному наступлению на Радехов, то к отражению наступления несуществующего противника, «прорвавшегося» на Броды, а то и вовсе к отходу на Терпополь... Хотя геометрические размеры названного «треугольника» не превышают 50—60 км на сторону, 10-я и 37-я танковые дивизии вырабатывали (судя по отчету командования 15-го МК) по 10—13 моточасов в день!