23 минуты мая
Шрифт:
Это ее своеобразное проявление заботы. Чем ближе время родов, тем больше сестра напоминает курицу-наседку. Она звонит мне дважды в день и присылает множество сообщений.
— И тебе привет. Заспалась немного.
— Заспалась она, — недовольно бурчит Леля. — У меня к тебе три вопроса. Первый. Что с ремонтом?
— Осталась только детская, — рапортую я, ковыляя на кухню.
— Второй. Можно у тебя пожить несколько дней?
— Ты одна или с Димой?
Леля, наконец, встретила замечательного (а по ее словам — лучшего) мужчину. Но мы с ним пока незнакомы, хотя они встречаются около полугода.
— С Димой.
— А почему не в поселке?
Не то чтобы я не рада. Но я не знаю Лелиного мужчину, и немного боязно пускать его на несколько дней. Мое настроение напоминает качели, могу взорваться от любой мелочи, а могу расплакаться. Не хотелось бы своими закидонами подпортить отношения сестры.
— За тобой присмотрим. Ты не волнуйся Димасик предупрежден и вооружен, и беременные женщины его не пугают.
— Ну если Димасик такой бесстрашный, — смеюсь я, — то с удовольствием вас пущу.
Готовлю себе чай и опускаюсь на кухонный угловой диван, наблюдая в окно, как кружатся снежинки.
— И третий. Что там с Оладушком?
Вот тут меня и прорвало. Лучше бы Алена не спрашивала, нервы остались бы целее.
— А ничего, — говорю я, хлюпая носом и растирая крокодильи слезы кулаком. — С моего звонка прошло два месяца. В тот день он обещал написать вечером, а объявился через неделю. Мы всего раза три переписывались, он то нежности писал, то был холоднее зимы в заполярье. А мне духу не хватило ввинтить в нашу ничего незначащую переписку беременность. А потом он пропал, я не выдержала и позвонила. Ответила женщина и сказала, что она его невеста. Я решила оборвать связь. Да и Влад пропал на время. А несколько дней назад написал утром. К обеду я не выдержала и накатал длиннющее сообщение. А вечером… вечером, — захлебываюсь рыданиями и не могу ничего сказать.
— Таточка, ты только не нервничай, — успокаивающе говорит сестра.
— Как тут не нервничать, — допиваю большими глотками теплый чай, это немного успокаивает, — Влад, написал, чтобы я не смела вешать на него своего ублюдка. А если ребенок его, то меня лишат родительских прав, а они с невестой воспитают достойного человека, — втягиваю побольше воздуха и вытираю остатки слез, — в общем, я послала его на хер и внесла номер в ЧС.
Описать не могу как больно мне было читать эти СМСки. Каждая буква как осколок стекла втыкалась в сердце, разрывая его на мелкие кусочки. Раньше я думала, что Влад порядочный мужчина и будет нечестно скрывать от него сына. Получив порцию словесных помоев, хотела напомнить свои слова о том, что он мой второй любовник. Но угроза лишения родительских прав остудила пыл, и ради сына я решила не продолжать конфликт. Не стоило искать Влада. Лучше бы в моей голове остался образ, который я выдумала.
— Это ты правильно сделала, — одобрительно говорит Алена, — тебе такой не нужен. Если наши с ним пути когда-нибудь пересекутся, разберу его на атомы.
— Лучше не надо, — торопливо остужаю ее воинственность, — не напоминай обо мне, а то еще заберет мою крошку.
— Я ему заберу… так заберу, что в будущем ни одна виагра не поможет. Значит так, — Леля включает
— Хорошо.
Откладываю телефон и спохватываюсь. Как вечером? В квартире у меня чисто, даже, пожалуй, слишком. Но я не купила подарки.
Нагуглив, что ТЦ недалеко от дома работает до девяти, и немного успокаиваюсь. Успею доковылять.
Леля обожает всякие вещички хенд мейд, а в ТЦ как раз есть чудесный магазинчик. На днях я присмотрела там красивые записные книжки. Жаль сразу не купила, не была уверена, что сестра приедет.
А пока поздний завтрак и ванная.
***
Тащусь по заснеженному тротуару, жалея, что решила сегодня выйти из теплой квартирки. Во-первых, темно, холодно и снует множество людей. Они бегают в поисках горошка, подарков и прочей новогодней атрибутики, и не все из них трезвые. А, во-вторых, Леля с Димой уже ждут меня у подъезда.
Жалею, что решила зайти в продуктовый, что так долго копалась с выбором подарков, что отказалась от предложения меня забрать на машине. Куда там, я же самостоятельная, и идти тут всего десять минут. Которые уже превратились в тридцать.
Сворачиваю в свой двор и сразу вижу Алену, выскакивающую и припаркованного внедорожника. За ней следом появляется высокий мужчина, замотанный шарфом по самые глаза. Смешной. Напугала его наша зима.
Выдыхаю, стирая испарину со лба. Осталось перейти небольшую парковку, два подъезда, и я смогу растянуться на диване и немного потюленить.
Сестра, поскальзываясь несется навстречу. Мне такая прыть недоступна, так что я осторожно шагаю, внимательно смотря под ноги.
— ТАНЯ! — истошный, полный ужаса, крик сестры оглашает вечерний тихий двор.
Недоуменно вскидываю глаза в ее направлении, а затем чувствую сильный удар в бок. Меня отбрасывает на несколько метров. Кажется, я во что-то врезаюсь. Или уже упала на дорогу?
Адская боль во всем теле. Хочу поднять руки, потрогать Пузико, убедиться, что с ним все хорошо. Не слушаются. Все тело не слушается. Только боль и страх пульсируют, с каждым ударом сердца.
Кто-то приподнимает меня за плечи, прижимает к себе. Слышу родной голос, но не разбираю слов. Кажется, Леля меня зовет.
Сестренка миленькая, дотронься до Пузика, мне необходимо почувствовать, как сын толкается. Он очень любит, когда его гладят и всегда отзывается на прикосновения.
Чувствую, как Леля трогает мое лицо, стирает что-то теплое, а затем ощупывает живот.
Толчок. Еще один…
Издаю облегченный стон, и меня затягивает темнота. Непроглядная, мучительная, пугающая темнота.
22
Таня. Наши дни
Яркий свет ослепляет. Хочется закрыться подушкой, чтобы он не мешал, и. продолжить сладко спать. Шевелю пальцами. Казалось бы, невинное движение, но почему-то тело отзывается болью в каждой клеточке. За болью приходят воспоминания, и ужас накатывает волнами.
Где мой малыш? Что с ним?
Пытаюсь встать, но какое там, даже руку не могу поднять, чтобы вытащить иголку капельницы. Хочу закричать, позвать кого-нибудь из медперсонала, но горло так пересохло, что получается выдавить только тихое мычание.