25-й кадр

Скажу вам сразу: смерть такой крупной шишки, как Дэвид Старбак, шума наделала изрядного. Во всяком случае, газеты раструбили об этом на весь Голливуд, особо отметив, что убийство — если, конечно, это было убийство — так и осталось нераскрытым. Естественно, при таком раскладе в полиции ничуть не удивились, когда к ним хлынул поток желающих сознаться в том, что это их

работа, — мало ли на свете психов, мечтающих прославиться?

С другой стороны, все эти «явки с повинной» вызвали у детективов легкое недоумение, поскольку, с их точки зрения, они имели дело со стопроцентным самоубийством. И когда Уолт Свенсон заявил, что в ночь на 14 сентября он собственноручно разделался с Дэвидом Старбаком, никто ему не поверил именно по этой причине. Нет, показания Уолта они, конечно, проверили, ну и что с того? Нашлось как минимум тридцать свидетелей, подтвердивших, что весь вечер того дня он просидел в баре «Вилла-Лома» на Сансет-стрит, где наша компания обычно собиралась после работы пропустить по стаканчику, перекусить спагетти и поболтать.

К тому же полиция привыкла опираться на факты. А они указывали на то, что Старбак сам запер изнутри дверь ванной своей роскошной виллы в Палм-Спрингс, улегся на розовый кафельный пол, подложив под голову коврик, вскрыл себе вены на запястьях и тихо отошел в мир иной. И когда Свенсон пришел в участок и сделал признание, один из тамошних остряков в ответ на это даже пошутил: «Мистер, видать, у вас была чертовски длинная бритва».

Короче говоря, долго возиться с Уолтом в полиции не стали, только на всякий случай занесли его в свою картотеку как «лицо со странностями», а потом вежливо посоветовали не морочить голову занятым людям и проваливать. Так что, похоже, я единственный, кто знает, что Уолт ничего не выдумывал, потому что не поленился выслушать всю его историю от начала до конца. Тем более что и с Дэйвом Старбаком я был знаком — встречались несколько раз по работе.

В Голливуде разного жулья всегда хватало, но по сравнению с большинством представителей этой породы Старбак был, что называется, чемпионом в тяжелом весе. Он появился в конце тридцатых буквально из ниоткуда и почти сразу же приобрел репутацию пройдошливого и беспринципного торгаша — во всяком случае, после знакомства с ним у многих именно такое впечатление и складывалось. А вместе с ним возникало смутное подозрение, что Дэйву пришлось перебраться на Западное побережье отнюдь не по своей воле, поскольку на Восточном он был замешан в разных нечистоплотных делишках. Подозрение это, надо сказать, имело под собой веские основания. Например, у Дэйва была гадкая манера торговать тем, что ему не принадлежало. Попав в Голливуд, он вскоре обнаружил, что этот трюк может принести немалую выгоду, и начал с того, что, выдав себя за писателя, продал чужую книгу и захапал половину гонорара у лопуха, который в действительности ее написал. А заработав еще и на продаже прав на экранизацию, понял, что наткнулся на золотую жилу, и с тех пор не мог остановиться. Точнее, ничто не могло его остановить.

К концу войны Старбак уже был вторым человеком на киностудии «Уорлд-Американ», жил в Бель-Эйр с четвертой по счету женой и быстро поднимался по служебной лестнице благодаря своей уникальной способности хитро и в то же время безжалостно манипулировать людьми, обладавшими большим талантом, но не умевшими за себя постоять.

Впрочем, я забегаю вперед. Давайте-ка чуть-чуть вернемся в прошлое, на одну-две жены

назад. Кстати, мы никогда не знали, на ком он был женат на Востоке. Первую его жену никто в глаза не видел. Зато вторую он увел у Уолта Свенсона.

Сейчас Уолта мало кто помнит, но в то время он считался одним из лучших операторов Голливуда, и кое-кто из звезд старшего поколения даже не соглашался подписывать контракт на картину, если Свенсона не было в съемочной группе. Потихоньку он начал ставить фильмы сам и, наверное, стал бы отличным режиссером, если бы не пристрастился к бутылке. Трезвый, Уолт был душой любой компании, но стоило ему выпить, как он превращался в жуткого пошляка и скандалиста. Года два его выкрутасы еще как-то терпели, а потом по студиям пополз слушок, что нанять его — верный способ потерять деньги из-за простоя, и немалые. После этого шансов получить приличную работу в кино у Уолта не оставалось практически никаких. Впрочем, один со временем все же подвернулся. Его взял… кто бы вы думали? Правильно, Дэйв Старбак. Но предварительно заключив с Уолтом довольно странное соглашение.

— Старина, пойми меня правильно, — сказал Дэйв, — но давай определимся с самого начала. На работу тебя брать никто не хочет, потому что ты алкаш, верно? Верно. Так вот, у меня к тебе предложение. Я тебя беру и плачу по обычным расценкам, но свои деньги ты получишь в тот день, когда мы закончим съемку. Все до последнего цента. Если только не начнешь пить. Стоит тебе хоть раз надраться, и гонорар сокращается наполовину. Попадешься снова — до двадцати пяти процентов. Это все, что я могу тебе предложить. Хочешь — соглашайся, хочешь — нет.

Уолт подумал… и согласился — ведь жить-то на что-то надо.

На третью неделю съемок Старбак нанял безработного сценариста, чтобы тот пригласил Уолта на ленч и как следует подпоил. А потом заявился на съемочную площадку, подошел к Уолту, шумно принюхался и с довольной улыбкой объявил:

— Поздравляю, старина! С этой минуты ты в минусе на пятьдесят процентов.

Уолта это известие сразило наповал, и он ударился в недельный запой. А когда наконец оклемался и снова вышел на работу, Старбак наорал на него, заплатил какие-то жалкие гроши и вышвырнул на улицу. И тогда — на что только не решишься от отчаяния — Уолт послал к нему свою жену, чтобы она упросила взять его обратно.

— Послушай, дорогуша, — сказал ей Старбак, — чего ты от меня хочешь? У нас с ним был уговор, так что…

— Да, конечно, Дэйв, ты абсолютно прав, — согласилась жена Свенсона, — но… понимаешь, сейчас у Уолта черная полоса, но ведь специалист он отличный! Халтурить просто не умеет. И для тебя хорошо постарался, разве нет?

Старбак усмехнулся и окинул ее пристальным взглядом. Мирна Свенсон была настоящей красавицей, с великолепной фигурой и длинными стройными ногами, к тому же намного моложе Уолта.

— Послушай, милочка, — сказал он, — неужели ты не чувствуешь себя какой-то дешевкой, когда тебе приходится вот так бегать по городу и выклянчивать подачку для одного из «бывших», вроде твоего муженька? Самой-то не противно? По-моему, ты заслуживаешь лучшей участи. Внешность у тебя что надо, а про твой талант все знают. Тебе бы вернуться в кино, снова начать сниматься. Почему бы нам не забыть про старину Уолта и про этот дурацкий, никому не нужный уговор? Тем более что он сам же его и нарушил. Кроме себя, ему винить некого. Что, если я дам тебе роль в моей новой картине? Для начала небольшую, но деньги будут хорошие, обещаю. Ну так как?