300 катастроф, которые потрясли мир
Шрифт:
В это время в машинном отделении "Титаника" механики и кочегары прилагали отчаянные усилия, чтобы поддержать давление пара в работающих котлах, необходимое для работы насосов и подачи энергии для электрического освещения и, главное, для радиостанции. По-прежнему с антенны лайнера неслись в эфир радиосигналы о помощи. В это время на связь с "Титаником" вышел его "брат" - лайнер "Олимпик". Он находился в 500 милях. Филиппс периодически поддерживал с ним связь, не переставая обращаться с просьбой о помощи к судам, находящимся ближе к "Титанику". А ближе всех к тонущему лайнеру была "Карпатия" (в 58 милях), радист которой сообщал, что она на предельных оборотах своей паровой
В 00 часов 45 минут с ходового мостика "Титаника" ввысь полетела первая сигнальная ракета. Больше часа помощники капитана пускали в небо эти призывы о помощи. А тем временем слева по носу лайнера примерно в 10 милях маячили огни какого-то парохода. Он, не оказав помощи, через полтора часа исчез из виду.
На "Титанике" спускали на воду последние шлюпки. Второй помощник капитана Чарлз Лайтоллер во время разбирательства катастрофы свидетельствовал, что видел директора-распорядителя фирмы "Уайт Стар" Брюса Исмея. В накинутом поверх пижамы пальто и ковровых ночных туфлях он стоял у шлюпки, с которой матросы снимали брезентовый чехол, он ни с кем не разговаривал, ни к кому не обращался, словно загипнотизированный, направился в сторону кормы, где смотрел, как в шлюпку сажали детей и женщин. У шлюпки № 5 он начал торопить матросов: "Спускай! Спускай! Быстрее! Еще быстрее!"
Пятый помощник капитана Гарольд Лоу, который в это время работал с талями под шлюпбалками, понимая, что указания и команды Исмея создают путаницу в его работе и подвергают опасности жизнь сидевших в шлюпке людей, крикнул: "Эй ты! Убирайся отсюда к чертовой матери!" Исмей остолбенел и отошел прочь. Потом он подошел к шлюпке "С", которая уже висела на талях за бортом. Нос лайнера уходил под воду, вода начала заливать палубу. Брюс Исмей оказался в этой шлюпке... Нет, его туда не столкнула стоявшая рядом толпа. Он прыгнул в нее сам. Во время разбирательства катастрофы он объяснял суду:
– После того как в шлюпку сели все дети и женщины и никого не осталось на палубе с этого борта, я прыгнул в эту шлюпку, когда она уже спускалась на воду.
– Кто-нибудь еще сел в нее?
– спросил судья.
– Да, господин Картер и два китайца, которых обнаружили, когда шлюпка была спущена.
– Прежде чем вы сели в шлюпку, были попытки созвать кого-либо из пассажиров на шлюпочную палубу?
– Я не знаю. Я все время находился на палубе.
– Вы поинтересовались, что это было именно так?
– Нет.
Уж кому, как не Исмею, было ясно, что, когда он покинул "Титаник", на его борту оставалось еще 1600 человек, среди которых сотни женщин и десятки детей... Более того, он видел, как перед его позорным бегством с тонущего корабля многие его друзья из числа сильных мира сего отказались занять место в шлюпке раньше женщин и детей. Взять хотя бы обладателя 150 миллионов долларов полковника Джона Джекоба Астора, который предпочел смерть позору. О выдержке и мужественном поведении его перед лицом смертельной опасности давала показания на следствии американка мисс Маргарита Хейс из Нью-Йорка: "Полковник Астор обнял за талию свою жену и помог
ей сесть в шлюпку. Других женщин, которые должны были сесть в эту шлюпку, не было, и офицер корабля предложил Астору сесть в шлюпку вместе с женой. Полковник беспокоился за жену, которая была на восьмом месяце беременности. Он посмотрел на палубу, нет ли женщин, желающих сесть в шлюпку, и занял место. Шлюпку вот-вот должны были спустить на воду, когда из прохода выбежала женщина. Подняв руку, полковник остановил спуск шлюпки, вышел из нее, помог женщине сесть на его место. Жена Астора вскрикнула и хотела выйти из шлюпки вместе с мужем, но он обнял ее и, нежно похлопав по спине, что-то тихо сказал ей. Когда спускали шлюпку, я слышала, как он произнес: "Дамы всегда должны быть первыми". Многие видели, как Астор улыбался
Последнюю шлюпку с "Титаника" спускали в 2 часа 05 минут. К этому времени ходовой мостик лайнера уже скрылся под водой, и носовая часть шлюпочной палубы стала погружаться в море. Лайтоллер, второй помощник капитана, был предельно осторожен. Толпа в несколько сот человек окружила шлюпку, в которой было всего 47 мест... Он приказал матросам и стюардам крепко взяться за руки, окружить шлюпку и пропускать в нее только женщин с детьми. Одновременно капитан Смит кричал в медный рупор толпе: "Сначала женщины и дети! Мужчины, будьте британцами!"
Теперь с каждой секундой "Титаник" все глубже и глубже уходил под воду. Его корма медленно поднималась над поверхностью океана. Изнутри парохода стали слышны звуки падающей мебели, звон бьющейся посуды, хлопанье дверей кают, которые начали сами собой открываться.
Вода наступала. Наклон палубы стал таким крутым, что люди уже не могли устоять на ногах. Они падали в воду... Когда шлюпка, которой командовал Лайтоллер, была спущена на воду и ее тали отданы, Смит в последний раз зашел в радиорубку, где Филиппс и Брайд все еще вели переговоры с судами, спешившими к месту катастрофы. Он сказал им: "Вы выполнили ваш долг до конца. Я разрешаю вам покинуть рубку. Спасайтесь, если сможете. Теперь каждый сам за себя..."
Опустели каюты и салоны лайнера. Во внутренних помещениях "Титаника" сгустилась тишина, свисавшие под углом хрустальные люстры освещали пустые рестораны и бары уже призрачным красноватым светом.
Оркестр "Титаника" в полном составе теперь стоял на верхней палубе между первой и второй дымовыми трубами. Музыканты поверх пальто надели спасательные жилеты. Они продолжали играть... В 2 часа 10 минут руководитель оркестра Хартли постучал смычком по своей скрипке. Звуки регтайма стихли, и на наклонной палубе в холодном ночном воздухе зазвучала мелодия епископального гимна "Ближе к Тебе, о Господи!". С трудом удерживаясь на ногах, музыканты закончили гимн и начали другой. Назывался он "Осень". Но им не удалось сыграть его до конца: "Титаник", вдруг сильно дрогнув корпусом, стал еще быстрее погружаться носом в воду, задирая вверх корму. Находившиеся в шлюпках видели, как люди кучками лепились к стенкам палубных надстроек и рубок, к лебедкам и раструбам вентиляторов.
В страшном водовороте у палуб стоявшего теперь почти вертикально "Титаника" закружило мешанину из шезлонгов, ящиков, канатов, каких-то досок и обломков. Вода бурлила и пенилась, с шипением через открытые двери и иллюминаторы вырывался из чрева парохода воздух, смешанный с паром.
Вот как описывает последние минуты "Титаника" двадцатипятилетний преподаватель Дулвичесского колледжа Кембриджа Лоренс Бисли в своем письме, помещенном в газете "Таймс" от 20 апреля 1912 года. Рассказав, где он был в момент столкновения с айсбергом и как попал в одну из шлюпок, Бисли пишет: "Было около 1 часа утра. Луны не было, и было темно. Море было спокойное, как пруд, шлюпку слегка покачивало на зыби. Ночь была прекрасная, но холодная. Издали "Титаник", выделяясь на ясном звездном небе, казался громадным, все иллюминаторы и окна в салонах блестели ярким светом, нельзя было и думать, что было что-то неладное с таким левиафаном, если бы не было заметного наклона на нос, где вода доходила до нижнего ряда иллюминаторов. Около 2 часов мы заметили, что наклон на нос быстро увеличивался, мостик целиком погрузился под воду. Пароход медленно поднимался кормой вертикально вверх, причем внезапно свет в салонах исчез, затем на несколько мгновений опять блеснул, после этого исчез совсем. В то же самое время послышался грохот, который можно было бы слышать за мили, - это котлы и механизмы сорвались со своих мест;