36,6. Температура детства
Шрифт:
– Обязательно все? – робко спросила мама.
– Все, – отрезал дядя Боря, – время пошло.
Оказалось, что это очень увлекательно – окружать противника, а затем уничтожать островки сопротивления из манной каши с вишенками посередине.
– За взятие Измаила, – торжественно произнес дядя Боря, – присваиваю тебе звание капитана русской армии.
С тех пор я неоднократно брал Измаил и с клубничным вареньем, и с малиновым и с черничным, и с алычовым, и с брусничным, и с абрикосовым и даже со сливовым повидлом.
И знаете, что
Внук маршала
Когда я был маленьким, мои бабушка и дедушка жили в Саратове, на Волге. То есть одни бабушка и дедушка жили с нами в Москве, а другие – в Саратове, и мы каждое лето ездили к ним в гости. Однажды папа пришел с работы с какими-то причудливыми бумажками в руках.
– Вот! Билеты в Саратов! В субботу едем.
Наши окна выходят прямо на Павелецкий вокзал. Очень удобно, жаль только на такси подъехать нельзя: слишком близко. Приходится с вещами идти пешком. Вещей почему-то всегда очень много. Папа несет два чемодана, мама несет одну большую сумку и одну поменьше, а я ничего не несу, потому что я еще маленький. На вокзал нас провожают московский дедушка и его сослуживец, которые тащат вдвоем огромный сверток. Этот сверток нужно передать кому-то с какой-то оказией. Дедушкин сослуживец так и сказал: «Вот, решил передать с оказией».
– А кто это? – спросил я, и все засмеялись.
Взрослые всегда так: толком ничего не объяснят, а потом еще и смеются.
На вокзале витал неповторимый аромат железной дороги, состоявший из сложной смеси запахов шпал, жареных пирожков, угля, машинного масла и туалетной хлорки. Время от времени через громкоговорители делали какие-то объявления. Люди с напряженным вниманием вслушивались в неразборчивую речь, а затем устремлялись куда-то, загадочным для меня способом определяя, куда идти.
В вагоне было так много народу, что я поначалу даже испугался, вдруг нам не хватит места, но потом оказалось что половина людей – это провожающие. Провожающие деловито рассовывают по местам багаж, проверяют, все ли в порядке с билетами, дают ценные наставления провожаемым, озабоченно интересуются у проводника, когда поезд прибывает в пункт назначения, недоверчиво сверяя ответ с расписанием. Они серьезны, энергичны и слегка снисходительны к отъезжающим.
Будем и мы снисходительны: их роль на этом празднике Дороги исчерпывается прологом, тогда как остальных участников ждет несколько действий с антрактами и счастливый финал – встреча на вокзале.
Вагон неожиданно дернуло назад, потом потащило вперед, перрон начал плавно отъезжать, и я устроился за столиком, высматривая за окошком Саратов. Как по команде, люди начали извлекать из своих сумок огурцы, помидоры, отварную картошку «в мундирах», хлеб, колбасу, котлеты, яблоки, жареных кур и обязательно спичечные коробки, предусмотрительно заполненные солью. Из каждого отсека доносился дружный хруст яичной скорлупы. Это огромное количество еды не помещалось на крохотных столиках и ее раскладывали прямо на полках, предварительно застелив их полотенцами, салфетками или попросту газетой.
Знаете, почему люди, как только сядут в поезд, сразу начинают есть? Во-первых, когда собираются в дорогу, не успевают, как следует поесть. Во-вторых, еды должно быть много, мало ли что, дорога все-таки, а в-третьих, продукты в поезде, особенно летом, могут испортиться и, чтобы часть продуктов потом не пришлось выкидывать, их надо постараться съесть сразу после отправления. Не расстраивайтесь: я ведь тоже не с первого раза сообразил. А знаете, что в этом деле самое приятное? А то, что в поезде все можно есть руками, и никто тебе ничего не скажет. Как в древнем Риме.
Напротив меня сидела тетка с толстым лицом и шикарными усиками. В руке она держала стакан чаю в подстаканнике. После каждого глотка тетка утирала лицо зажатым в кулаке носовые платочком.
– Мальчик, хочешь конфетку? – спросила она и протянула мне конфету «Кара-Кум».
Мама любит такие конфеты, потому что они шоколадные, а мы с папой больше любим «сосательные». Правда, у шоколадных конфет есть ценный фантик и еще фольга, из которой можно сделать красивый кулечек.
– Спасибо, – говорю. Неудобно как-то сразу отказываться.
– Мальчик, тебя как зовут?
Есть такие взрослые тети, которые любят задавать детям дурацкие вопросы, например, «сколько тебе лет?» или «кого ты больше любишь, папу или маму?», или «почему у мамы волосы черные, у папы черные, а у тебя – светлые?». При этом они улыбаются, подмигивают и строят разные рожи.
– Мальчик…
Ну, вот зачем было спрашивать, как меня зовут? Хорошо еще девочкой не назвала.
– Мальчик, а почему у твоего папы…
Не дожидаясь продолжения, я решил перехватить инициативу.
– Потому что у меня папа генерал!
Вообще-то мой папа никакой не генерал. Он старший лейтенант запаса и работает инженером в конструкторском бюро. Из военных у нас в семье только дедушка, да и то он подполковник в отставке. Это мы с дядей Борей понарошку звания всем присвоили, чтоб интересней было: дедушка – маршал, папа – генерал, дядя Боря – полковник, а я – капитан.
– Что-то не больно твой батя на генерала похож, – сказал усатый дядя, муж усатой тетки. – Отродясь не видал, чтоб генералы в плацкарте ездили!
– А он секретный генерал, – говорю, – ему даже запрещено в форме ходить.
Попутчики как-то стихли.
– А дедушка вообще маршал! – не унимался я.
– Понятно, – произнес муж усатой тетки. Взрослые часто так говорят, когда им ничего не понятно.
Разговор явно не клеился. С удивлением я обнаружил, что наши попутчики почему-то не очень рады ехать в одной компании с генеральским сыном и маршальским внуком и даже смотрят на меня с неодобрением: пусть, мол, ездят, как все генералы, в отдельном купе, и нечего тут прикидываться.