4-02. Ripresa allegro mosso
Шрифт:
Ночь на 10.03.1232. Хёнкон
Отбросив укрывающую простыню, Фуоко рывком села на кровати. Сон так и не шел, несмотря на здоровую порцию снотворного, присланного Дзии. Девушка дотянулась до терминала и коснулась экрана. Половина первого. Значит, она уже два часа ворочается с бока на бок, пытаясь отогнать картины прошедшего дня. Наверное, обгоревшее тело пирата будет сниться ей до конца жизни… Не стоило выгонять Кира. Может, рядом с ним спалось бы спокойнее.
И Риса так и не поговорила с ними. Может, и в самом деле занята по уши. А может, наконец, сообразила,
Стены смыкались вокруг, грозя раздавить. Воздуха не хватало, отчаянно хотелось выбраться куда-то на открытое пространство. Однако выходить на улицу им категорически запретили, да и выходы из здания заблокированы: дроны и люди-охранники все еще выслеживали последних боевиков, успевших скрыться в канализации. Фуоко распахнула окно и по пояс высунулась наружу, опасно балансируя на подоконнике. Стало немного легче, но не висеть же в таком положении до утра… Крыша! Точно. Если выход открыт, можно посидеть там. Уж наверх бандиты точно не проберутся.
Она сунула ноги в тапочки и замерла в нерешительности. Что надеть? Последние штаны и рубаха безнадежно испорчены: обугленные, в дырах от электрических разрядов, расползаются от малейшего движения. Из целой одежды у нее остались лишь трусы, и те подпаленные. Где-то у причала все еще покачивается грузовое судно, в трюме которого, наверное, лежат ее заказы. Но когда до них удастся добраться, неизвестно. Сначала кольчоны, потом террористы – хорошо, если удастся вернуться к нормальной жизни через декаду. И что ей теперь, голой ходить по улицам? Паладарам, может, и нормально, а она не привыкла. Кроме того, обгорит же быстро! Казало бы, совсем немного гуляла по улице, а уже нос от загара лупится. Придется, наверное, по примеру Кира просить рабочий комбинезон на время и париться в нем.
Но улица улицей, а сейчас нужно просто подышать воздухом. И в здании, кроме них с Кирисом, никого. Значит, можно и голой. Шаркая тапочками, Фуоко вышла в коридор, доплелась до лестницы и принялась медленно подниматься по ступенькам. Похоже, сегодняшние приключения даром не прошли: тело едва держалось вертикально от невыносимой слабости, и два пролета – восемнадцать ступенек – до четвертого этажа показались цулой. И еще в душе чувствовалась странная пустота. Сосредоточившись, Фуоко поняла – очень не хватает едва слышного топота рядом. Неужто за несколько дней она успела так привязаться к Зорре? Сердце снова кольнуло болью: отважная парса погибла, защищая ее. Отец в больнице с инсультом, Зорры и Гатто нет, Дзара едва не умерла, и та девчонка-иномирянка… Рикона?… где-то она сейчас? К чему не прикоснись, все рушится…
Дверь на крышу и в самом деле оказалась не заперта. Глубоко вдохнув сырой ночной воздух, Фуоко сделала несколько шагов по крыше – и остановилась. Прямо перед ней маячила тень сидящей человеческой фигуры.
– Чего не спишь? – обернулся Кирис. В одних трусах парень устроился на самом краю, свесив ноги под нижним прутом ограждающей решетки.
– Не хочется.
Подумав, Фуоко уселась рядом в той же манере. Теплый рубероид слегка покалывал обнаженные ягодицы, но в остальном неудобства
– Кир, как думаешь, что с нами сделают? – спросила она, складывая руки поверх прута и опираясь о них подбородком.
– Тебе же сказали, мы чисты. Никаких претензий. Наоборот, даже почти герои. Саматта, правда, пригрозил, что выпорет за неподчинение приказам и глупость, но он просто пугает.
– Я не про то. Раньше мы просто фокусы показывали. Огонек между ладонями, найти друг друга с закрытыми глазами, фигня, в общем. А теперь мы, оказывается, убивать можем.
– Я и раньше знал, как убивать, – пожал плечам Кирис. – Джорджио и его сестричка мне показывали приемы риньи: как шею сломать, кадык разбить, сонную артерию пережать… Фучи, не парься. Риса тебе хоть раз плохое слово сказала?
– Все когда-то случается впервые.
– Да и хрен с ним… Смотри, быстро! Вон там!
Фуоко, встрепенувшись, проследила за указательным пальцем друга. В переливающемся небе горела яркая перемещающаяся искра. Она сияла все ярче и ярче, постепенно увеличиваясь в размерах. Вот точка превратилась в комок яркого пламени, оставляющий позади светящийся след, наискось перечеркнула небосклон и пропала за темной вершиной Подды. Несколько секунд спустя донесся низкий басовитый гул, а потом негромкий раскат грома.
– Уже третья за сегодня, – пояснил Кирис. – За час или полтора. Желание загадала?
Фуоко хмыкнула. Она вспомнила, как невообразимо давно, девять или десять декад назад, попросила падающую звезду изменить ее жизнь. Желание исполнилось, да, но в той ли манере, что ожидалась? Вот уж точно – попроси обезьяну об услуге!…
– Нет, Кир, – покачала она головой. – Какой смысл? Ты либо сам чего-то добиваешься, либо так и остаешься ни с чем. Даже людям на нас наплевать, а звездам – тем более.
– Все верно, – согласился за спиной знакомый голос. – Люди совершенно безразличны звездам. И только от вас зависит, заметит ли людей Вселенная.
Фуоко и Кирис дружно обернулись. Риса, голая, как лягушка, стояла в нескольких шагах, а рядом с ней…
– Зорра! – тихо взвизгнула Фуоко. – Гатто! Вы живы!
Парсы метнулись к ним. Девушка зарылась носом в разноцветную теплую шерсть Зорры, а рядом совершенно по-кошачьи мурчал Гатто, которого Кирис яростно гладил по загривку.
– Конечно, живы, – согласилась ректор, подходя поближе и усаживаясь на корточки. – Что им сделается? Носители психоматриц находятся далеко в космосе, а тела вполне заменяемы. Просто мобильные микродроны пока находятся на стадии апробирования, их очень мало, и у нас не нашлось замены сразу. Они находились в той спускаемой капсуле, что ты, Кир, видел первой. Как вы, ребята?
– Все зашибись, – безразлично дернул плечом Кирис. – Живы, здоровы, Фучи куксится, как обычно. Ну, бабам положено… эй, больно же!
Фуоко еще раз стукнула его костяшками по темени.
– Я просила не называть меня "бабой"? – угрожающе поинтересовалась она.
Риса негромко прыснула.
– Ну, я же говорила, что намучаетесь вы друг с другом! – сквозь смех проговорила она. – Камень и пламя, честное слово! Фучи, ты его до смерти, главное, не прибей, а то и остальные женихи разбегутся.