402, Майами - Нью-Йорк
Шрифт:
– ДА, ЭТУ!!! Если у вас хватило наглости украсть эту фотографию!... Или если вы...
– Или если я, - уныло кивнул Хейден, безуспешно пытаясь изобразить, что его ужас как расстроила потеря фотографии.
– Слушайте, мистер Интерпол, - адвокат придвинулся к Хейдену почти вплотную.
– Припоминаю вашу фамилию. Большой спец по маньякам-насильникам, так, кажется?
– В основном, по маньякам-убийцам.
– Неважно. Важно то, что у меня есть хорошие связи в Конгрессе. И если вы будете продолжать дальше в том же духе - я позабочусь о том, чтобы вы вылетели из нью-йоркского филиала с таким треском, что сами оглохните -
Таких угроз за всё время своей работы Хейден наслушался столько, что они уже не могли вызвать у него никаких эмоций, кроме скуки. Кастнер почувствовал это с явным неудовольствием. Ему было бы так же полезно знать, что против увольнения - по любой причине - Хейден лично ничего не имел. Он располагал достаточными средствами, чтобы снять себе где-нибудь уютную квартирку и хотя бы месяц никуда из нее не выходить.
– Ладно, - Хейден отступил на шаг, чтоб удобнее было разговаривать. А теперь я вам кое-что скажу. У Анжелины Симонс сейчас тоже шок, да еще какой. Ей подсылают записки - ей непосредственно и через сестру - записки психопатического содержания, ее пытаются запугать. Боюсь, к концу полета ее перестанут брать успокоительные. Правда, автор посланий утверждает, что к концу полета ее и вовсе не будет. Так вот, я, конечно, ничего не утверждаю, но... если ваша клиентка взялась отомстить за дочь - у нее это неплохо получается. А если я смогу это доказать - как бы вы сами не нарвались на крупные неприятности. А доказывать ничего и не потребуется, если только совпадет группа крови. Вы, как адвокат, должны понимать, что это будет за улика - высший класс. А если вы попытаетесь ее укрыть - еще лучше. Вы только что совершили нападение на представителя международной полиции, и я свободно могу описать это в своем рапорте. Для вас это тоже ничего хорошего.
Хейден развернулся на каблуках и сделал пару шагов в направлении комнаты отдыха.
– Эй, послушайте!
– грубо окликнул его адвокат.
– Что за чушь вы плетете? Какие улики, какая группа крови? Вы помешались?
– Будет свободная минутка - гляньте на оборот фотографии, посоветовал Хейден.
– И учтите - мне всё это дело в сто раз противнее, чем вам, но именно поэтому я его доведу до конца. Подумайте об этом... мистер Семейная Адвокатура.
Когда Хейден вошел в комнату отдыха, Элиана сидела рядом с дремлющей в кресле сестрой. Взгляд у Элианы был какой-то опустошенный.
– Как дела?
– спросила она, чуть повернув голову.
– Удалось с ней поговорить?
– С ней - нет. С ним - удалось.
– С ним?
– С адвокатом Джорджем Кастнером, место 36В.
– Мне показалось, что он очень негативно настроен.
– Он пообещал меня уволить.
– Каким образом?
– удивилась Элиана.
– Не знаю. Он сказал, что у него связи в Конгрессе.
– Хейден вздохнул.
– Я уже давно заметил, что у людей, летающих бизнес-классом, почему-то всегда есть связи в Конгрессе. Но это я так, к слову. Теперь я могу точно сказать, что фотография - видимо, как и две предыдущие записки подброшена Оливией Бель. Когда я показал фото мистеру Кастнеру, он у меня буквально его отобрал.
– Вы отдали фотографию?
– Элиана приподняла брови.
– Ну да, а что такого? Не драться же мне с ним! Судя по нижней челюсти, адвокат в молодости серьезно занимался боксом. К тому же, сама по себе фотография нам ни к чему. Мне просто нужно было выяснить - знаком ему этот снимок или нет. Кстати, ничего нового не появлялось?
Элиана взглянула на него и медленно обыскала свои карманы, после чего покачала головой.
– Слава богу, вроде бы нет...
– Больше и не должно, по идее. Да, кстати, я уже начинаю думать - а не летит ли вместе с нами мистер Перкинсон? Под выдуманной фамилией.
– Простите?
– Элиана смотрела на него непонимающе.
– Дело в том, что все остальные участники вашей семейной трагедии в сборе. Кристина Бель путешествует в багажном отделении.
Элиана ладонью зажала рот. Ей хотелось закричать от ужаса.
Джордж Кастнер прислонился к дверному косяку, разглядывая оборотную сторону фотографии. В голове у него всё перемешалось.
"Возьми себя в руки, - скомандовал он себе.
– В конце концов, чего-то подобного следовало ожидать". Не спеша, на ходу осмысливая происходящее, он направился к своему месту.
Оливия Бель смотрела в одну точку, и на его приход просто не обратила внимания.
– Оливия, - тихо сказал Кастнер.
– Да, Джордж?
– Зачем ты это сделала?
– О чем ты?
– в ее голосе не послышалось никакого удивления: либо она прекрасно поняла суть вопроса, либо ей вообще глубоко безразлично всё происходящее.
Джордж Кастнер положил ей на колени фотографию.
– Ведь это твоё?
– Господи, Джордж, откуда она у тебя?
– Оливия Бель поспешно раскрыла сумочку и нашла в ней футляр для фотографии. Раскрыла его - футляр был пуст.
– Мне отдал ее один тип, сотрудник Интерпола. Он уверяет, что эту фотографию подбросили... э-э-э... подбросили той девчонке, Анжелине Симонс. Кроме того, он упоминал еще о каких-то записках.
– О записках? Что за записки?
– Угрозы убийства, Оливия.
Оливия Бель помотала головой, пытаясь привести в порядок мысли.
– При чем тут я, Джордж? Фотографию могли украсть у меня.
– Оливия, посмотри, что у нее с другой стороны! Надпись, сделанная кровью. Ты...
– Кастнер запнулся, поняв, что повторяет слова интерполовца, - ...ты порезала палец. Оливия, зачем ты это делаешь? И откуда ты знала, что Симонс летит вместе с нами?
Перевернув фотографию оборотной стороной, Оливия Бель рассмотрела текст.
– Поразительно...
– пробормотала она.
– Хорошо, Джордж, если тебе так будет легче - считай, что это сделала я.
– Но это сделала не ты?
– Кастнеру показалось, что он услышал в ее словах какой-то скрытый намек. Намек на что-то.
Вместо ответа Оливия Бель пожала плечами и отвернулась.
– Джордж, - неожиданно сказала она после пятиминутного молчания. Джордж, должна ли я понимать так, что эта тварь находится здесь, в этом самолете?
Кастнер почувствовал, что не знает, как ей ответить.
– Разве...
– начал было он, но Оливия Бель перебила его.
– Джордж, где она находится?
– Я не знаю, Оливия. На самом деле не знаю, - устало вздохнул он.
– Узнай. Для меня это очень важно.
– Оливия, нет. Это совсем не важно. Я догадываюсь, что ты хочешь (на самом деле он полагал, что Оливия прекрасно знает сама, где находится место Анжелины Симонс, но собирается, воспользовавшись его отсутствием, сделать что-то еще). Пойми, Оливия... Криси не понравилось бы это.