5 наболевших вопросов. Психология большого города

Курпатов Андрей Владимирович

Я мечтаю о том, что вот звоню я маме, а она мне сообщает о чем-то радостном, рассказывает о каких-то хороших людях, делах, ситуациях в своей жизни…

– Можем ли мы «переучить» ветеранов, нынешних пенсионеров? Можем ли мы, их дети и внуки, научить их получать удовольствие от жизни, если у нас есть возможность обеспечить им более комфортные условия жизни, субсидировать это мероприятие? Я думаю – вряд ли. Это не значит, что этого не надо делать! И нашу помощь они, конечно, примут. Но при этом надо понимать, что, к сожалению, наши субсидии, какими бы они ни были, не изменят психологию стариков. Они точно так же при любой возможности будут делать свои «заначки», экономить на всем, на чем только можно, тревожиться,

что деньги не туда утекают и все стоит этих самых «бешеных» денег, даже если вопрос уже далеко не в деньгах. Еще они, принимая нашу финансовую помощь, будут сокрушаться, что мы «не тем занимаемся», и «все в стране неправильно», и вообще… К этому надо быть готовыми и не нужно вставать ни в какую позу или, что тоже часто бывает, чувствовать себя виноватыми.

Как это ни странно, но умение получать удовольствие и безмятежно радоваться этому удовольствию – это целая наука, которую в зрелом возрасте осилить нереально. Но любой человек, включая и ветеранов, способен хоть от чего-то получать удовольствие, пусть даже от той же самой экономии. И очень важно понять – от чего наши родители способны его получать, и дать им именно это.

Этим удовольствием для них может быть и просто человеческое участие, внимание к тому, что они пережили. У нас же в практике совершенно нет этого отношения к пожилым людям! Мы не умеем и не чувствуем. А они уже даже стыдятся того, что они – ветераны – «столько пережили, а так живем»… Слова «ветеран» и «пенсионер» фактически стали синонимами слов «бедный» и «нахлебник». Вот такой ужас. Но если мы проявим интерес к пожилым людям, будем уважительны к тому, что они сделали, это уже очень большое дело. Ведь то, на что они положили свою жизнь, являлось их ценностью, а сейчас по известным причинам обесценилось, было низвергнуто и дискредитировано. Нам кажется, что мы только транспаранты посрывали, а мы на самом деле людям всю их жизнь перечеркнули. И если мы сейчас одобрим их и поддержим, если мы сделаем это искренне, если мы проявим при этом свое эмоциональное участие, то у них возникнет ощущение, что все происходит правильно. Знаете, это ведь самое важное в жизни – ощущение, что все происходит правильно.

– Андрей, все именно так, как вы описали в своей классификации поколений. Способность к самопожертвованию ради семьи, ради детей и внуков, готовность заботиться о них, забыть о собственной жизни и удовольствиях ради других, даже не очень близких людей, – эта готовность, конечно, присутствует у многих людей старшего поколения. Моя мама, например, готова помогать всем своим подругам, она ухаживает за старенькой соседкой и тратит на это почти все свое время. Но я не вижу, чтобы она и от этого радость какую-то испытывала. Там ведь тоже сразу находится куча поводов для огорчений.

В одной из программ Андрея Курпатова, уже на Первом канале, было сразу две героини – дочка и мама. Одна из трудностей, из-за которых дочь решилась прийти на передачу и привести туда свою маму, как раз заключалась в том, что вроде и очень хотелось матери после выхода на пенсию пожить в свое удовольствие. Но вот эта готовность встретить плохое в отношениях, какой-то подвох, неискренность со стороны, в том числе, дочерей – «мне кажется, они меня используют только как няньку для внуков», – не позволяли ей избавиться от одиночества и доставляли настоящие страдания.

– И вот эту готовность к страданию я не готова поддерживать. Не готова в этом соучаствовать, потому что вижу, что человек своими собственными негативными эмоциями портит свое же здоровье. А потом еще и на него жалуется. Порочный круг какой-то…

– Вас здесь смущает, что человек вроде бы делает то, что хочет, а в результате сам на это жалуется?.. Помню, мы – внуки – говорили про нашу бабушку: «Мы сделаем все, как она хочет, но она все равно будет недовольна». Это обычная история, психология этого поколения. Люди с такой «закалкой» и этой «закваски» получают удовольствие не от удовольствий, а от того, что они отказываются от удовольствий.

Я часто

в своих книгах привожу в пример мировоззрение стоиков. Стоик получал удовольствие не от того, чем баловались обычные римляне, а от того, что запрещал себе удовольствия, отказывался от них. В этом, вообще говоря, вся психологическая подноготная любой аскезы – навык получать удовольствие не от того, что ты балуешь себя, а от того, что ты овладеваешь собой и своими желаниями. Кстати, этот механизм хорошо понимают и больные анорексией – когда девушки ради достижения идеальных, как им кажется, форм почти полностью отказываются от еды. От того, что они вдруг перестали есть, они получают странное, ни с чем не сравнимое удовольствие – положительное подкрепление фактически деструктивного действия, идущего вразрез с витальными потребностями человека.

С биологической точки зрения это, конечно, абсолютный нонсенс – получать удовольствие от неудовольствия. Но Иван Петрович Павлов наглядно продемонстрировал в экспериментах, что на отрицательный раздражитель у животного можно выработать положительную ответную реакцию. В этом опыте собаку кололи иголкой и наблюдали, как после серии последовательных подкреплений пищей оборонительная реакция животного менялась на пищевую: собака начинала в ответ на укол выделять слюну и весело вилять хвостом. Поэтому на самом деле никакого парадокса тут нет – можно натренироваться получать удовольствие и от того, что ты от него отказываешься. А поколение, о котором мы говорим, другого «рефлекса», по всей видимости, сформировать у себя и не могло. Оно в принципе запретило себе удовольствие.

Впрочем, какая-то форма эмоционального реагирования у представителей этого поколения все равно должна быть. И такой формой реагирования становится… недовольство, раздражение и даже страдание. Весь вопрос в том, как мы это воспринимаем. Потому что если мы начинаем рассуждать, исходя из требований формальной логики («Ну ты же вроде сама этого хотела – помогать родным, близким, соседям и подругам? И ты это делаешь… Так радуйся!»), то получается бессмыслица. Что, впрочем, вполне закономерно, ведь психические реакции – это не логические законы, это сложившийся порядок вещей. А сложившийся порядок вещей здесь следующий: человек, по его внутреннему ощущению, не имеет права на удовольствие, запрещает его себе, поэтому, если даже он делает что-то, что ему хочется сделать, он или намеренно идет на неудовольствие, или заставит себя испытать неудовольствие в связи с тем, что он делает. В общем, в конечном итоге все получается вполне логично. Человек получает удовольствие (пусть и достаточно странное) от того, что он обрекает себя на переживание неудовольствия. Поставленная цель достигается – удовольствие устраняется. И в самом этом факте достижения поставленной цели есть своеобразное удовольствие. Деструктивно, но внутренней психической механикой вполне оправдано.

– Ваш совет – принимать участие в этих, с вашей же точки зрения, деструктивных устремлениях?

– Не принимать участие… Здесь самое главное – не обижаться и не раздражаться. Проблема-то в чем? В том, что мы, следуя своим «блистательным» логическим умопостроениям, начинаем раздражаться на стариков. А ведь можно и не раздражаться, а просто принять это как факт, внутренне принять.

Например, мы заядлые кошатники, а у какого-то нашего друга аллергия на кошачью шерсть, мы же просто принимаем это как данность. И когда этот друг появляется в нашем доме, мы свою кошку прячем, пылесосим ковры и так далее. Мы не раздражаемся на него и не думаем про себя: «Вот какой подлец! Сейчас придет и будет тут кашлять надсадно!» Не раздражаемся, да?

Но почему там, где это касается физиологии, мы готовы все понять, а там, где речь идет о психофизиологии, мы понимать отказываемся? Нам почему-то кажется, что человек может взять и сам себя переделать. Глупость. Физиологию куда легче переделать, чем изменить психологические константы! Ведь большую часть действительных изменений психики инициируют не слова и даже не внутренние решения человека, а внешние обстоятельства. Единицы способны сами увидеть свои психологические ошибки и исправить их.