50 х 50
Шрифт:
— Лезть под пули, знаете ли, не входит в мои обязанности. Я бы им позволил подстрелить себя, если бы мне заплатили за это.
— Пожалуйста, я умоляю вас — как гражданина-патриота. — При этих словах Джерри Кранчер сильно сжал зубами мундштук трубки и лицо его словно закаменело. — Это ваш долг перед самим собой, перед вашей семьей, вашей совестью, вашей страной. И кроме того, в качестве вознаграждения я могу гарантировать вам еще сто кредитов, если вы откроете ту дверь.
— По рукам.
Пытаясь наверстать время, они что было сил карабкались вверх по лестнице; когда они достигли верхней площадки, секундная стрелка на часах лейтенанта уже наползала на цифру двенадцать.
— Откройте ее!
Колесо повернулось,
— За Матушку-Землю! — воскликнул лейтенант и ринулся вперед, увлекая за собой людей.
Когда в туннеле никого не осталось и в нем снова воцарилась тишина, Джерри Кранчер зажег трубку и — скорее из любопытства, чем из каких-либо иных побуждений, — неторопливо последовал за остальными. Там он увидел вереницу бесконечных стальных коридоров, стены которых были заставлены жужжащей и гудящей электронной аппаратурой. Он остановился, чтобы утрамбовать в трубке табак, и в это мгновение открылась одна из дверей и оттуда поспешно вышло маленькое волосатое существо, очертаниями своей фигуры схожее с кеглей: ростом оно было по пояс Джерри и вдобавок являлось обладателем большого количества рук. Существо, выйдя из двери, помчалось к большому красному рубильнику на противоположной стене. К рубильнику потянулось сразу пять рук; плоские пальцы уже почти коснулись его, когда в воздухе снова просвистел гаечный ключ и вонзился в голову существа. Оно мгновенно рухнуло на пол. Джерри Кранчер едва успел подобрать свой инструмент, как из той же двери выбежал белый как мел лейтенант.
— Слава богу! — выдохнул он. — Вы остановили его вовремя.
— Мне не понравилось выражение его глаз, хотя я вовсе не хотел вышибить из него мозги.
— Это их предводитель — единственный, кто уцелел; и он собирался включить механизм уничтожения. Взрывом нас бы всех приподняло на милю к небесам. Сейчас он наш пленник, и он еще, поверьте, заговорит. У бетельгейзианцев мозг располагается в диафрагме, а желудок — в голове. Так что он всего лишь потерял сознание.
— В общем дал пинка в брюхо. Рад этому, я не хотел убивать его.
— Где ты был? — крикнула Агата из кухни, когда услышала в прихожей тяжелые шаги Джерри.
— Особое задание, — прохрипел он, стягивая с себя сапоги. — На этой неделе к жалованью подкинут деньжат.
— Они нам пригодятся на ремонт видика. Он сегодня весь день барахлил, хотя теперь снова заработал. Но я уверена, что с ним не все ладно. Телефон тоже барахлил — поверишь ли, все в один день. Пыталась дозвониться до мамы, но наша линия словно онемела. А задание было трудным?
— Не очень, — пробормотал Джерри, извлекая трубку. — Правительственная работа; полагаю, за нее тоже будет приличное вознаграждение. Провел по туннелям нескольких парней. И до чего ж они бестолковые! Один раздавил себе крышкой палец, а другой спокойно сидел, пока хомяк-мутик подбирался к его горлу.
— О-о-о, перестань, а то у меня окончательно испортится аппетит. Чай готов.
— А вот это как раз то, о чем я мечтал услышать.
Он улыбнулся — впервые с того времени, как встал с постели этим утром — и пошел в кухню пить чай.
Если
Мысль моя на удивление легко и внезапно приобрела очертания связного рассказа, и на одном дыхании я перенес ее на бумагу. Я озаглавил в его «Если» и послал Фреду Полу, бывшему в то время редактором журнала «Если». Фред оставил без внимания мою дерзость и купил рассказ для журнала, тотчас поменяв его название на «Похвального ящера». [45] Но если он откровенно пренебрег моим заголовком, то я в еще большей степени проигнорировал его собственный и сразу поменял его на прежний.
У рассказа оказалось еще и третье название, что породило немалую путаницу. Я получил чек из конторы моего агента. На лицевой стороне такого чека всегда печатается наименование произведения, за которое автор получает деньги. Чек был выписан в уплату за рассказ «Похвальная кислятина». [46] Я был абсолютно уверен, что такого не писал. Пришлось заняться перепиской и выяснять, в чем тут дело.
45
Sauг — ящер (англ.).
46
Sour — кислый (англ.).
— Мы прибыли, мы не ошиблись. Расчеты оказались верными. Под нами то самое место.
— Ты жалкий червяк, — сказала 17-я своей спутнице 35-й, походившей на нее во всем, кроме номера. — Место правильное. Только прибыли мы сюда на девять лет раньше, чем полагалось. Посмотри на счетчик.
— Ты права, я жалкий червяк. Я освобожу тебя от бремени своего бесполезного присутствия.
35-я достала из ножен свой нож и, потрогав пальцем лезвие, удостоверилась, что оно достаточно острое. Она приложила нож к белой полоске, опоясывающей шею, и приготовилась перерезать себе горло.
— Не сейчас, — зашипела 17-я. — У нас и так нехватка рабочих рук, а твой труп экспедиции не нужен. Немедленно доставь нас в нужное время. И помни — запас энергии у нас ограничен.
— Все будет исполнено как приказано, — ответила 35-я и скользнула к пульту управления.
44-я не вмешивалась в разговор — ее фасеточные глаза ни на секунду не отрывались от блока энергоконтроля, а чуткие плоские пальцы реагировали на показания многочисленных шкал.
— Готово, — объявила 17-я, потирая от удовольствия лапки. — Точное время и точное место. Нужно спускаться и решать нашу судьбу. Восславим же Великого Ящера, правящего судьбами всех.
— Слава Великому Ящеру, — пробормотали две ее спутницы, внимательно следя за приборами.
Из бездонной глубины неба упал шарообразный корабль. Гладкость его корпуса нарушал лишь большой прямоугольный иллюминатор, оказавшийся сейчас внизу. Голубой металл шара был, скорее всего, анодированным алюминием, хотя выглядел намного тверже. Было непонятно, что позволяет ему летать и зависать в воздухе, но спускался он равномерно и, несомненно, под контролем. Аппарат двигался все медленнее и медленнее, пока не скрылся за грядой гор у северной оконечности озера Джонсона возле опушки сосновой рощи. Вокруг раскинулись поля с пасущимися на них коровами, которых, казалось, ничуть не встревожило появление небесного гостя. Ни один человек приземления корабля не заметил. К роще от озера вела протоптанная тропинка, которая затем, покружившись меж высокими стволами сосен, выводила к шоссе.
На куст села иволга, и из ее горлышка полились чудные трели; с поля прискакал крольчонок пощипать травки. Эту буколическую мирную сценку нарушил шорох шагов на тропе и монотонное насвистывание. Птичка — яркое пятнышко краски на зеленом фоне холста — вспорхнула и улетела; крольчонок спрятался в кустарнике. На берег вышел мальчик. Он был одет так, как обычно одеваются мальчики; в одной руке он держал школьный портфель, в другой — небольшую самодельную проволочную клетку. В клетке, вцепившись в сетку, сидела ящерица, поводя вытаращенными от ужаса глазами. Не переставая громко насвистывать, мальчик неторопливо шагал по тропке, постепенно углубляясь в тень сосновой рощи.