50 х 50
Шрифт:
— Я же тебе…
Сол замолчал, прислушиваясь к звуку шагов, доносящихся из коридора. Шаги затихли, и послышался стук в дверь.
Энди первым выскочил в прихожую, повернул ручку и рывком распахнул дверь.
— Шерл! — сказал он. — С тобой ничего не случилось?
— Все в порядке.
Он обнял ее так крепко, что она чуть не задохнулась.
— Там такое творилось… Я не знал, что и думать, — сказал он. — Я сам только недавно вернулся. Где ты была? Что случилось?
— Просто хотела немного развеяться. — Она сморщилась. — Чем это пахнет?
Энди сделал шаг назад, борясь с пробивающимся сквозь усталость раздражением.
— Я наглотался
— Дай мне снять пальто.
Энди прошел за ней на другую половину комнаты и закрыл за собой дверь. Шерл достала из сумки туфли на высоком каблуке и положила их в шкаф.
— Я тебя спрашиваю.
— Ничего особенного. Просто я чувствовала себя здесь как в ловушке со всеми этими перебоями в энергоснабжении, холодом и со всем остальным… Тебя я почти не вижу, да еще после той ссоры осталось какое-то отвратительное чувство. Все было как-то не так. И я подумала, что если я приоденусь и пойду в какой-нибудь ресторан, где бывала раньше, выпью чашечку кофе или еще чего-нибудь, то, может быть, мне станет лучше. Настроение поднимется… — Она взглянула в строгое лицо Энди и отвела взгляд.
— И что потом? — спросил он.
— Я не на допросе, Энди. И почему такой обвиняющий тон?
Он повернулся к ней спиной и посмотрел в окно.
— Я тебя ни в чем не обвиняю, но тебя не было дома всю ночь. Как, ты полагаешь, я должен себя чувствовать?
— Ты же сам знаешь, что вчера творилось. Я боялась возвращаться. Я была в «Керлис»…
— В мясном ресторане?
— Да, но если ничего не есть, там недорого. Только еда дорогая. Я встретила людей, которых знала раньше, мы разговорились. Они собирались на вечеринку, пригласили меня с собой, и я согласилась. Мы смотрели по телевизору репортаж о беспорядках, все боялись выходить, и вечеринка продолжалась и продолжалась. — Она замолчала на секунду. — И все.
— Все? — Раздраженный вопрос был вызван темным подозрением.
— Все, — ответила Шерл, и голос ее стал таким же холодным.
Повернувшись к нему спиной, она принялась стягивать платье. Тяжелые слова лежали между ними, словно ледяной барьер. Энди упал на постель и отвернулся. Даже в такой крошечной комнате они чувствовали себя совершенно чужими друг другу людьми.
Похороны сблизили их гораздо больше, чем любое другое событие за всю долгую холодную зиму. День выдался непогожий, с порывистым ветром и дождем, но все же чувствовалось, что зима кончилась. Однако для Сола зима оказалась слишком долгой, его кашель перешел в простуду, простуда превратилась в пневмонию — а что остается делать старому человеку в холодной комнате без лекарств зимой, которая как будто и не собиралась кончаться? Только умереть. И он умер. Пока он болел, о ссоре позабылось, и Шерл ухаживала за Солом как могла, но один только хороший уход не вылечивает пневмонию. Похороны получились такими же короткими и холодными, как тот день. В сгущающейся темноте Шерл и Энди вернулись в свою комнату. Не прошло и получаса, как раздался частый стук в дверь. Шерл судорожно вздохнула.
— Посыльный. Как они могут? Ты же не должен идти сегодня на работу.
— Не волнуйся. Грасси не стал бы нарушать своего обещания в такой день. Кроме того, посыльный стучит по-другому.
— Может быть, это кто-то из друзей Сола, не успевших на похороны?
Она открыла дверь и, вглядываясь в темноту коридора, не сразу узнала стоящего там человека.
— Таб! Это ты, да? Входи, не стой на пороге. Энди, я рассказывала тебе про моего телохранителя. Про Таба…
— Добрый вечер, мисс Шерл, — бесстрастно произнес Таб, стоя в дверях. — Прошу прощения, но это не частный визит. Я на службе.
— Что такое? — спросил Энди, подходя к Шерл.
— Поймите, я не могу отказываться от работы, которую мне предлагают, — мрачно, без улыбки сказал Таб. — Я с сентября служу в отряде телохранителей, но перепадают только случайные заработки, постоянной работы нет, и приходится браться за все, что предлагают. Если отказываешься от задания, попадаешь в конец списка. А мне семью кормить…
— Что ты имеешь в виду? — спросил Энди, заметив, что кто-то стоит в темноте позади Таба. Судя по шарканью ног, людей было несколько.
Из-за спины Таба раздался неприятный гнусавый мужской голос:
— Нечего его слушать! — Говоривший стоял позади телохранителя, и его почти не было видно. — Закон на моей стороне. И я уплатил тебе. Покажи ему ордер!
— Кажется, я понимаю, — сказал Энди. — Отойди от двери, Шерл. А ты, Таб, зайди, давай поговорим.
Таб двинулся вперед, и мужчина в коридоре попытался проскочить за ним.
— Не вздумай заходить без меня! — успел пронзительно крикнуть он, прежде чем Энди захлопнул дверь прямо перед его носом.
— Напрасно ты это сделал, — сказал Таб. На его крепко сжатом кулаке поблескивал кастет с шипами.
— Успокойся, — сказал Энди. — Я просто хотел поговорить сначала с тобой и узнать, что происходит. У него «сидячий» ордер, да?
Таб кивнул, глядя в пол.
— О чем это вы говорите? — спросила Шерл, обеспокоенно переводя взгляд с одного помрачневшего лица на другое.
Энди молчал.
— «Сидячий» ордер выдается судами тем, кто не может доказать, что им действительно необходимо жилье, — ответил Таб. — Их выдают немного и обычно только большим семьям, которых откуда-нибудь выселяют. С «сидячим» ордером человек имеет право искать себе свободную квартиру, комнату или еще какое-нибудь жилье. Это что-то вроде ордера на обыск. Но поскольку никто не любит, когда к ним вламываются чужие люди, и могут возникнуть всяческие неприятности, те, у кого есть «сидячий» ордер, обычно нанимают телохранителей. Поэтому я и пришел; эти, что стоят в коридоре, меня наняли. Их фамилия Беличер.
— Но что ты делаешь здесь? — спросила Шерл, все еще ничего не понимая.
— Этот Беличер из тех, кто ошивается у моргов и высматривает мертвецов. Но это одна сторона дела, — сказал Таб сдержанно. — Есть и другая: у него жена, дети, и им негде жить.
В дверь забарабанили, и из коридора донесся возмущенный голос Беличера. Поняв наконец, зачем пришел Таб, Шерл тяжело вздохнула.
— Ты им помогаешь, — сказала она. — Они узнали, что Сол умер, и хотят занять его комнату.
Таб молча кивнул.
— У нас еще есть выход, — сказал Энди. — Если здесь будет жить кто-нибудь из моего участка, эти люди не смогут вселиться.
Стук стал громче, и Таб шагнул к двери.
— Если бы здесь сейчас кто-нибудь жил, то все было бы в порядке, а так Беличер отправится в суд и все равно займет комнату, потому что у него семья. Я помогу вам, чем смогу, но Беличер мой работодатель.
— Не открывай дверь, — резко сказал Энди. — По крайней мере, пока мы не договорим.
— Я должен. Что мне еще остается? — Он расправил плечи и сжал кулак с кастетом. — Не пытайся меня остановить, Энди. Ты сам полицейский и знаешь закон.