50 знаменитых больных
Шрифт:
В какой же связи могли находиться душевная болезнь Врубеля и его творчество? Здесь очевидно одно: недуг не только не прерывал творческий процесс (он был оборван слепотой), но именно в период болезни происходили подъемы, приведшие к рождению настоящих шедевров, среди позднейших: «К ночи», «Царевна-Лебедь», «Сирень» (все 1900), «Демон поверженный» (1902), «Шестикрылый серафим» (1904). Об огромном творческом потенциале Врубеля еще более красноречиво говорят его поздние графические листы. Такова «Жемчужина» (1904) — художник признавался, что и не думал изображать морских царевен, их образы возникли из игры перламутра как бы сами собой.
Вообще
И все же напрямую связывать творчество М. Врубеля с психопатологией нельзя. Во-первых, основные психические расстройства — маниакальное и депрессивное — мешали работе. В депрессии художник обычно переставал писать, а в маниакальном состоянии делал это беспорядочно и непродуктивно. Во-вторых, болезнь художника имела необычное течение, причем глубокие и относительно стойкие светлые периоды, сохранившийся интеллект, исключительная работоспособность обязаны его сложной индивидуальности, проявляющейся и в патологии, и в здоровье.
Изучение истории болезни показало: чаще всего Врубель брался за кисть или за карандаш в моменты душевного волнения, тревоги или душевной невзгоды, связанной с бредовыми переживаниями (прежде всего, с бредом самоуничижения и греховности). В работе он находил успокоение, и потому, чем горше было у него на душе, чем сильнее он ощущал себя больным, тем ожесточеннее трудился. Создается впечатление, что источником вдохновения у Врубеля в период болезни было страдание, а с этой точки зрения его творчество, как заметил Ф. А. Усольцев, — это здоровое творчество, реализованное в условиях патологии. С этим же может быть связана и большая, чем ранее, простота и ясность его произведений и возросшая их выразительность. Не психоз вдохновлял Врубеля, а то мучительное переживание беды, в которой он оказался.
ГАЛЬЕГО РУБЕН ДАВИД ГОНСАЛЕС
(род. в 1968 г.)
Как правило, лауреаты премии «Букер-Россия» к моменту восхождения на пьедестал обладали хоть какой-то популярностью: одних уже хорошо знали читатели, другие были известны в узких литераторских кругах. О Рубене Давиде Гонсалесе Гальего не было известно ничего. За исключением, пожалуй, того, что он в первой же строке собственного романа «Белое на черном» беззастенчиво называет себя героем. Имя (точнее, фамилия) писателя могло говорить что-либо лишь специалистам в области международных отношений времен правления Брежнева.
Рубен Гонсалес Гальего живет в Мадриде, причем не считает себя писателем в полном смысле слова. О своих конкурентах по финалу премии «Букер-Россия» Рубен
Однако отсутствие Рубена Давида на церемонии награждения вовсе не связано с тем, что он демонстрирует несогласие с решением букеровского жюри или считает премию неважной для себя. Дело в том, что он прикован к инвалидному креслу, недавно перенес сложную операцию и просто не может покидать Испанию. Однако решение жюри продиктовано вовсе не благотворительными мотивами — роман «Белое на черном» действительно является выдающимся произведением. Это роман в новеллах; демонстративно бесстрастное повествование героя, который не только родился с ДЦП, но и был безвременно объявлен сиротой.
Вообще, биография Рубена Давида Гонсалеса Гальего — по крайней мере то, что о ней известно (как любой человек, писатель не особо распространяется о своей личной жизни), — вполне могла бы стать основой для телесериала. Здесь и непокорная дочь знаменитых родителей (мать Рубена, Аурора), и насильственное расставание с ней, скитание по детским домам, побег, встреча через тридцать лет, счастливое воссоединение с семьей и шумный литературный успех. Однако для реальной жизни реального человека событий даже слишком много. Особенно если учесть, что он с рождения страдает церебральным параличом, что для советских (впрочем, как и постсоветских) реалий в подавляющем большинстве случаев означает сегрегацию и полную невозможность реализовать заложенные природой способности. Кто из нас видел человека в кресле-каталке, к примеру, в школьном классе? Вузовской аудитории? Библиотеке? Театре? Кинотеатре?
Люди старшего поколения, конечно, вспомнят судьбу писателя Николая Островского, автора хрестоматийного произведения «Как закалялась сталь». Он был парализован и продолжал активную литературную деятельность, будучи прикованным к постели. Однако это, пожалуй, единственный случай за всю историю СССР, когда человек с ограниченными физическими возможностями добился выдающегося успеха. Да и то — прежде чем лишиться подвижности, Н. Островский успел стать полноправным членом общества, имел широкий круг общения и налаженные социальные связи.
Что касается Рубена Гонсалеса Гальего, то его жизненная ситуация была совершенно иной — он с раннего детства скитался по специальным интернатам и практически не имел шансов войти в социум. Вот лишь некоторые сцены из романа «Белое на черном»: мальчик с характерной испанской внешностью, остриженный под ноль, ползет (ходить он не может) по коридору неотапливаемого детского дома. Вот он лежит на полу в классе (инвалидной коляски не предусмотрено) и отвечает урок. Вот десятилетнему мальчику сообщают, что в пятнадцать лет он покинет детский дом и будет помещен в дом престарелых. С тех пор он готовится к смерти — достоверно известно, что там дольше месяца ни один лежачий больной не продержался. И уроки становятся чем-то совсем неважным, и наставления учителей и воспитателей теряют смысл — к чему они, если жить осталось пять лет?