50 знаменитых террористов
Шрифт:
В середине 1990-х годов была предпринята попытка пересмотреть дело Каплан. Но, как и в 1908 году, все спустили на тормозах. Так что еще, видимо, долго будет считаться Фанни Каплан «Фиалкой террора» – она стреляла в сердце революции.
КИБАЛЬЧИЧ НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Революционер-народник, член организации «Земля и воля», агент исполкома «Народной воли». Организатор динамитной мастерской по производству ручных динамитных бомб мгновенного ударного действия. Участник покушения на Александра II. Изобретатель, автор первого в России проекта реактивного летательного аппарата. Казнен через повешение.
Всего двадцать семь лет и пять месяцев было отпущено судьбой гениальному
Мальчишку еще в детстве называли «Николаем-пиротехником», а тяга к техническим наукам и химии у него была непреодолимая. Пользуясь привилегиями сына священника, он по требованию отца окончил Новгород-Северское духовное училище, а затем поступил в Черниговскую духовную семинарию. Но церковный сан не прельщал подростка, и в 1869 году, несмотря на разрыв отношений с отцом, Николай стал учиться в Новгород-Северской гимназии, обратив на себя внимание выдающимися способностями к математике и языкам. Курс он окончил с серебряной медалью. Юноша был в том сословном положении, которое позволяло получить высшее образование, но обрекало на полуголодную жизнь. И тем не менее в 1871 году Кибальчич уехал в Петербург и был зачислен на первый курс Института инженеров путей сообщения. Это учебное заведение обладало сильнейшим составом профессуры и выделялось среди других институтов прежде всего новаторством: первая железная дорога между Петербургом и Москвой появилась всего за два года до рождения Кибальчича. Но с третьего курса несостоявшийся инженер ушел и в том же году был зачислен студентом Медико-хирургической академии, которая была в 1870-е годы крупным центром студенческого движения. Этот странный и нелогичный факт объясняется кругом личных интересов Кибальчича и его политическими взглядами. В то время он увлекся социальными проблемами, посещал кружки самообразования, читал политико-экономическую литературу, познакомился с идеями народников. Впоследствии на суде Кибальчич прямо говорил о своем желании «идти в народ, слиться с народной массой, отречься от той среды», в которой он был воспитан: «…Я бы ушел в народ и был до сих пор там. Цели, которые я ставил, были отчасти культурного характера, отчасти социалистического». И его переход в Академию – это вера, что профессия врача нужнее народу, а помощь будет более реальной.
Помыслы Кибальчича, далекие от понимания процессов, способных изменить несправедливость государственного устройства, наивные, но чистые и благородные, были разом растоптаны: жизнь повернула в тюремные тупики, а ожесточенность постепенно выдавила из сердца романтизм юности. Николай не был еще революционером в полном понимании этого слова, когда летом 1875 года поехал на каникулы к брату под Киев. Там он дал одному крестьянину почитать крамольную сказку «О четырех братьях». Книжечка попала к властям. Тут же было заведено дело, клубочек начали распутывать, и следы привели в петербургскую квартиру Николая. Кибальчич в тот период еще не занимался распространением нелегальной литературы. Но тогда, 11 октября 1875 года, доказать это жандармам было невозможно, тем более что у него была найдена еще одна брошюра. Это был «Манифест Коммунистической партии», переведенный им на русский язык с исключительной точностью. Николай не сказал жандармам, от кого он получил немецкий печатный текст «Манифеста», а других улик против него не нашлось.
Юноша был приговорен всего к месячному тюремному заключению. Наказание можно было бы считать весьма мягким, если бы не дата, стоящая под приговором: 1 мая 1878 года. Если быть совсем точным, то два года и восемь месяцев Кибальчич отсидел в тюрьмах Киева и Петербурга без суда и обвинения и лишь в связи с нехваткой улик был отпущен на свободу. Почти три года без друзей, без книг, без солнца. Три года строгого одиночного заключения. Три года нравственных и физических мук. Вспоминая пережитое, Кибальчич писал: «Тюремное заключение оказывает на неустановившихся людей одно из двух влияний: одних лиц оно заставляет отречься от всякой деятельности в будущем; других же, наоборот, закаляет, заставляет стать в серьезное отношение к делу, которое представляется теперь главной задачей жизни. Я принадлежу к числу вторых». Так в тюремную камеру вошел юный либерал-вольнодумец, а вышел революционер. В заключении он познакомился с людьми, главной жизненной целью которых было свержение тирании. Николай поверил их идеям безоглядно. Выпущенный под надзор полиции, изгнанный из Академии, несмотря на многочисленные ходатайства, он расстался и с желанием быть скромным просветителем и врачевателем. Теперь свой путь он видел только в борьбе.
Несмотря на то что в административном порядке Кибальчич был выслан из Петербурга, из столицы он не уехал, а перешел на нелегальное положение и включился в активную борьбу с царизмом. Николай принял предложение Николая Александровича Морозова и Александра Дмитриевича Михайлова вступить в террористическую группу под названием «Свобода или смерть», входившую в подпольную революционную
Кибальчич работал буквально под носом у жандармских шпиков и полицейских осведомителей, ежедневно и ежечасно рискуя взлететь на воздух от малейшей неосторожности, делал мины с электровзрывателями, собственноручно начинял их динамитом. Динамит, изобретенный великим русским химиком Николаем Николаевичем Зининым в 1850–1852 годах, и выпускавшийся пороховыми заводами России, содержал 62 % нитроглицерина. Динамит Кибальчича был более «насыщенным» (68,8 %) и превосходил по взрывному действию динамит Нобеля.
Кибальчич являлся химиком и физиком, технологом и конструктором тайного арсенала «Земли и воли», а затем «Народной воли». Понимая, что революции нужны его знания и его работоспособность, Николай Иванович отдавал их без колебаний. За три месяца он изготовил несколько пудов мощной взрывчатки, безотказные электровзрыватели.
15 июня 1879 года в Липецке собрались руководители группы «Свобода или смерть» и единодушно решили, что вероломный тиран и кровавый палач император Александр II «не должен продолжать жить и творить свое злодейство». Революционеры заочно приговорили самодержца к смертной казни. Воронежский съезд всей организации «Земля и воля» начался через три дня. На нем развернулась ожесточенная борьба вокруг вопроса о применении террора в ответ на жесточайший контрреволюционный террор царизма. Группе «Свобода или смерть» рекомендовалось усилить террористическую деятельность, причем «Земля и воля» должна была оказывать своему боевому отряду помощь. В августе из-за разногласий в вопросах тактики произошел раздел организации на две. Чуткий, совестливый и очень добрый по своему характеру Кибальчич примкнул к тайной революционной организации «Народная воля», члены которой считали, что для будущих социалистических преобразований в России необходимо уничтожить абсолютную монархию, отменить частную собственность на землю, передать всю землю тем, кто ее обрабатывает, то есть бедным и средним крестьянам, а заводы и фабрики – рабочим. «Народную волю» возглавил Исполнительный комитет, а его ведущим агентом стал Николай.
26 августа 1879 года в Петербурге, в Лесном, Исполнительный комитет «Народной воли» утвердил смертный приговор, вынесенный на Липецком съезде императору Александру II Вешателю как тирану, палачу и государственному изменнику. Самодержца осудили за массовые казни русских революционеров, за жесточайший террор, за корыстное покровительство международным банкирам и прочим капиталистическим хищникам, за изменническую продажу Соединенным Штатам Северной Америки (так тогда назывались США) Аляски и Алеутских островов – земель, открытых, изученных, описанных, освоенных и частично уже заселенных русскими людьми. Народовольцы относили себя к истинным человеколюбцам и пламенным патриотам и не прощали правителям-деспотам ни убийств, ни предательства и торговли русской землей. Техническую подготовку приговора взял на себя Кибальчич. Взамен старой динамитной мастерской в Басковом переулке организовали новую – в Троицком, затем передислоцировались прямо на Невский проспект. Квартира находилась на шестом этаже дворового флигеля и состояла из трех комнат. Под руководством «Техника» динамит изготовляли С.Г. Ширяев и Л. Н. Гартман. К середине сентября 1879 года в мастерских уже было изготовлено около 100 килограммов динамита. К своим партийным обязанностям Кибальчич относился с необыкновенной пунктуальной добросовестностью. Он понимал, что для выполнения столь ответственных задач недостаточно знаний, полученных в институте. «Я прочел все, что мог достать на русском, немецком, французском, английском языках, касающееся литературы о взрывчатых веществах», – говорил он. А еще Николай ездил за город и в глухих местах метал свои «изобретения», испытывал, проверял. До дня ареста Кибальчич жил на конспиративных квартирах под постоянной угрозой или взорваться во время опытов, или быть арестованным «на месте преступления».
Первые партии динамита задействованы в покушениях на юге России. Среди главных лиц, готовящих взрыв царского поезда в Одессе, был и Кибальчич. Он не закладывал мину под железнодорожное полотно, не подавал сигнал к взрыву. Свое дело он сделал – изобрел лучшие запалы, доставил взрывчатку в город, рассчитал последствия взрыва. Эта подготовительная работа отняла у Николая Ивановича столько сил, что, по воспоминаниям товарищей, он при переезде из Одессы в Александровск просто уснул на вокзальном диване в зале первого класса Харьковского вокзала, так как перед этим в течение четырех суток не смыкал глаз. К тому же Кибальчич занимался не только динамитными мастерскими, но успевал быть легальным литератором Самойловым и публицистом Дорошенко сразу в нескольких нелегальных изданиях и хозяином тайной типографии Агаческуловым. Именно ему принадлежит программная статья под названием «Политическая революция и экономический вопрос», напечатанная в № 5 газеты «Народной воля» в феврале 1881 года.