50 знаменитых загадок древнего мира
Шрифт:
Предполагалось, что Кир был сыном дочери Астиага, царя Мидии. Оракул сообщил Астиагу, что его внуку суждено быть причиной его смерти, и царь велел бросить его в горах, чтобы ребенок погиб от голода. Его, однако, нашла собака, которая заботилась о нем, пока ребенка не обнаружил пастух, который его и вырастил. Естественно, когда Кир вырос, предсказание осуществилось – он принес своему деду смерть.
В реальности Кир начал свое восхождение к вершинам власти как вождь княжества Аншан, находившегося прямо на южной границе бывшего Элама. Он был Кир II Аннинский и прослеживал свои права от предка по имени Хака-мани, который, возможно, правил на полтора столетия раньше. У греков это имя было переделано в Ахемен, и его наследники, включая Кира, назывались Ахеменидами.
Племена Аншана были поглощены
Важно помнить, что мидяне и персы относятся к одной и той же иранской группе племен. Язык, обычаи и культура у них одинаковые. Когда перс нападал на мидянина, это была всего лишь гражданская война, и, если перс сменял мидянина на троне, это означало не более чем утверждение новой династии.
В 559 г. до н. э. Кир провозгласил независимость Аншана от Мидии. Астиагу, который правил в мире уже четверть столетия, не хотелось ввязываться в войну, и сделал он это поздно и неэффективно. Экспедиция, неохотно посланная в Персию, была легко разбита Киром, который затем выстроил крепость Пасаргады – «Крепость Персии» – на месте победы. Этот город, расположенный в самой глубине страны, более чем в 200 км от Персидского залива, послужил ему новой столицей.
Набонид из Халдеи был обрадован новыми событиями. Хотя со времен падения Ассирии Вавилония и Мидия жили в мире, Мидия оставалась крупнейшим северным и восточным соседом и представляла собой потенциального врага в будущем. Набонид поощрял Кира, чувствуя, что этим путем помогает вовлечь Мидию в долгую гражданскую войну с неопределенными результатами, которая обескровит страну и сделает ее слабой. Он даже не упустил возможности маленькой личной выгоды. В 553 г. до н. э. он захватил Харрап, свой родной город и важный центр поклонения Сину, у занятого войной Астиага.
Однако Набонид просчитался. Гражданская война не стала ни кровавой, ни невыносимо долгой. Кир постепенно завоевывал преданность других персидских племен, перетягивая империю к себе скорее дипломатией, чем войной. Наконец в 550 г. до н. э. он выступил походом на Экбатану, мидийскую столицу (примерно в 480 км к северу от Аншана). Астиаг был легко побит, и Кир перенес свою столицу в Экбатану. Теперь он стал неоспоримым правителем Мидии, известной с тех пор под именем Персидской империи.
Так пала Мидия, первая из четырех великих держав, которые разделяли между собой цивилизованный мир, когда Набонид стал царем. Он был, наверное, огорошен полной и почти бескровной победой Кира. Быть может, однако, он утешался мыслью, что Кир теперь удовлетворил свои амбиции; что на мидийском троне он будет стремиться к дальнейшим завоеваниям не больше, чем сами мидийские цари. По-видимому, он действовал в соответствии с этой теорией, ибо в годы после падения Мидии он занялся какими-то таинственными делами в пустынных районах к юго-западу от Вавилонии. Быть может, то была экспедиция за древностями.
Но если Набонид рассчитывал на пацифизм Кира, он рассчитал неверно.
Следующей на очереди была Лидия, тогда ей управлял Крез, богатство которого сделало его легендарным. Крез сам сыграл на руку Киру, объявив Персии войну. Согласно легенде, Креза побудило к этому предсказание оракула, гласившее, что, если он начнет наступление, падет великое царство. И оно пало, но это было его собственное царство. В 557 г. до н. э. вся Малая Азия оказалась в руках Персии и Кир уже правил величайшей по территории империей, которую когда-либо видел Запад.
Когда Лидия подверглась нападению, Набонид понял, что расчеты его оправдались. Он пытался объединиться с Египтом, чтобы оказать помощь Лидии, но помощь оказалась неэффективной. На самом деле она была хуже чем бесполезной, ибо дала Киру все необходимые поводы к войне против Вавилона.
В 539 г. до н. э. наступил финал. Набонид, неспособный к активным военным действиям, поручил оборону города сыну Валтасару,
Кир выполнил условия сделки. Как только он вошел в Вавилон, он сразу вернул жрецам Мардука подобающее, по их мнению, место. Более того, он сам намеренно взял на себя обычные жреческие функции вавилонского царя и показал себя как смиренный служитель Мардука. В результате жрецы щедро расхвалили его и удержали город от восстания после его ухода.
Кир был единственным завоевателем, понимавшим достоинства мягкости в противоположность террору. Обращаясь с побежденными мягко и с уважением, он покорял их и был способен прочнее утвердиться на менее кровавом троне и править большей территорией, чем любой завоеватель прежних времен. Новый завоеватель стяжал себе бессмертную славу другим простым проявлением доброты. Он разрешил ссыльным в Вавилоне вернуться на родину. Сюда были включены евреи, большие группы которых сразу же вернулись в Иерусалим. Второисайя восхваляет Кира до небес за этот акт, и библейское восхищение благородным завоевателем поддерживало высокую оценку Кира вплоть до нашего времени в глазах сотен миллионов людей, которые иначе никогда и не слышали бы о нем.
А «Пир Валтасара» стал одним из сквозных сюжетов европейской литературы и искусства. Приведем только один, очень известный пример – куплет из революционной песни:
А деспот пирует в роскошном дворце,Тревогу вином заливая,Но грозные буквы давно на стенеЧертит уж рука роковая…Сейчас многие забыли, какого «деспота» имели в виду те, кто пел эту песню. Можно, конечно, поставить на его место какую-нибудь современную фигуру и злорадствовать злободневности своих мыслей. Но, наверное, библейский образ правильнее будет осмыслить через традицию Библии. И тогда «грозные буквы» возвестят не победу человека над человеком, а утверждение добра и только добра, поскольку речь идет о восстановлении божественного совершенства мира, зло же абсолютно не присуще Богу. А «деспот» – быть может, он порой пирует в нас самих?
В поисках вечной жизни
Были времена, когда люди не знали, что смерть – неотвратимый конец жизни. Они погибали от когтей хищников и от рук врага, от голода или стихийных бедствий. Как правило, первобытный человек не доживал и до тридцати лет. Когда же наши помудревшие предки убедились наконец, что смерть – не прихоть злых духов и не грустная случайность, они задались целью избежать ее. Так появились магические обряды и амулеты, колдовские заклинания, словом, началась первая «научно-практическая программа» в истории человечества – проект «Бессмертие». Как ни странно, эта программа стала и самой длительной, поскольку продолжается со времен неолита до эпохи генной инженерии…
Даже те, кто уже признал неминуемость смерти, не сразу согласились, что она – повсеместна. Люди верили, что есть далекие края, волшебные царства, где нет «костлявой» или же известны надежные способы защиты от нее. Так, Гильгамеш, герой великого эпоса Междуречья «О все видавшем», совершает опасное путешествие в поисках цветка вечной жизни. «На две трети бог, на одну треть – человек», – говорится о Гильгамеше в воспевающем его подвиги древнем героическом эпосе. Гильгамеш был больше чем полубог, но все еще в достаточной мере человек, чтобы умереть.