5000 ночей одержимости
Шрифт:
используют дни рождения в качестве кодов и паролей.
Я раздраженно щелкнул языком. Неужели она не понимала, что легкий пароль сделал
ее ничего не подозревающей добычей? Глупая женщина. Что, если бы я был
сумасшедшим, вломившимся в ее дом?
Я шагнул внутрь, но застыл на месте, когда деревянные половицы заскрипели под
моим весом. Аккуратно снял обувь и носки, ступая по доскам босиком. Прихожая была
плохо освещена, но это не помешало мне совершить осмотр
жизни. Несмотря на недавний переезд, ни в одной из комнат не было никаких следов
этого или нераспечатанных коробок. На кухне царил порядок, посуда была убрана, а
столешницы вытерты. Пара больших диванов с накинутыми пледами придавали
гостиной домашний уют. Обстановка отражала дом богатой семьи, но при этом не было
излишеств. Индивидуальность Пии просвечивала то тут, то там: расшитая блестками
подушка, или рояль с незакрытой крышкой. Я легонько провел пальцами по каждой
поверхности, впитывая жизнь, которую она раскрасила мельчайшими деталями.
Вдруг что-то привлекло мое внимание краем глаза. Вытянув шею, я осмотрел
приставные столики в гостиной. На каждом из них аккуратно стояло несколько
фоторамок. На одной была изображена дочь Пии, на другой - Пия вместе с дочерью.
Это были последние несколько фотографий, от которых у меня свело пальцы и
закипела кровь.
Пия в день свадьбы с Амбани.
Семейный портрет их троих.
Фото Амбани с их дочерью.
Шок от того, что я увидел их вместе - притворяющихся счастливой семьей, - заставил
меня замереть на месте, спасая фоторамки от встречи с их создателем. Я резко
посоветовал себе не швырять их об стену. Если бы я последовал основному инстинкту
и разбил рамки вдребезги, это разбудило бы Пию. Тогда мне пришлось бы разбираться
с ее криками и, скорее всего, я был бы вынужден связать ее, чтобы она не вызвала
охрану. Это было бы целое событие, потому что Пия была драматичной и не
восприняла бы мое проникновение в ее дом легкомысленно.
Нет, не стоило рисковать и будить Пию, пока главный приз был в моих руках. Вместо
этого я вынул фотографии из рамок и небрежно вырвал Амбани из каждого снимка, после чего снова вставил их на место. Она заплатит за то, что выставила его
изображения напоказ. А пока что она будет в бешенстве, когда обнаружит состояние
фотографий. Этого будет достаточно в качестве наказания.
Мои инструкции были четкими: устранить все следы Амбани. Я предчувствовал, что
Пия не откликнется на это предложение, поэтому поручил своему начальнику охраны
Леви устроить Амбани неприятности в его домашнем офисе в Чикаго. Ублюдку
пришлось
Пия сказала ему, что все кончено до того, как он улетел.
Со временем Пия поймет, что я всегда на шаг впереди и у меня неизменно припрятан
запасной вариант для того, чтобы все шло по-моему.
Я уничтожил изображения Амбани, порвав их на куски, затем взял фотографию Пии с
дочерью. Жаль, что ее дочь больше не сможет поддерживать отношения с Амбани.
Поскольку Пия принадлежала мне, ее дочь будет находиться под моей опекой по
доверенности. Позволять ей фантазировать об отношениях с ее бывшим отцом было
бы только жестоко по отношению к ребенку. Лучше, если она забудет его как можно
скорее.
Я свернул за угол от главного зала, чтобы осмотреть спальни. Одна из комнат была
переоборудована в домашний офис. Следующая, скорее всего, принадлежала дочери
Пии, хотя в ней не было той индивидуальности, которую я ожидал от молодой девушки.
Моей целью была третья комната.
Шаги оставались уверенными, когда я вошел в спальню Пии. Было немного
прохладно, хотя полы с подогревом поддерживали температуру. Мягкий свет струился
через окна от пола до потолка, поскольку она оставила шторы раздвинутыми. Он
освещал комнату - хотя и не сильно, но достаточно, чтобы выделить фигуру, раскинувшуюся под одеялом.
При тусклом освещении разглядеть ее было проблематично, поэтому я опустился и
сел на край кровати. Было все еще слишком темно, и мне пришлось наклониться
поближе, чтобы разглядеть ее черты.
Волосы шоколадного цвета разметались по подушке, а длинные ресницы касались
высоких скул. Сливочно-оливковая кожа делала ей расовую принадлежность плохо
определяемой. Это была та особенность, которая изначально вызвала мой интерес, и
я попытался выяснить ее этническую принадлежность. Даже разгадав головоломку
(она была индианкой), я не мог перестать наблюдать за ней.
Ее кожа все еще была достаточно гладкой, чтобы задуматься, не сделана ли она из
фарфора, а розовые губы только усиливали иллюзию куклы в натуральную величину.
Сломаннойкуклы, предположил я, заметив на её тумбочке пустую бутылку Кьянти и
такой же опустошенный бокал.
— Мама развлекается без ребенка, - пробормотал я, нежно убирая спутанные волосы с
ее лба. Она не шевельнулась - последствие алкоголя.
Я был удивлен, что Пия прикончила всю бутылку. По моим сведениям, принцесса