6 ?
Шрифт:
Дальше всё произошло слишком быстро.
Глава наклонился над девушкой.
И, доселе покоящаяся без сознания, она резко распахнула глаза.
Коброй взметнулась рука: девчонка захватила главу поперёк шеи и завалила на себя.
Провода датчиков натянулись, как нити паутины, писк ЭКГ участился; глава забарахтался, пытаясь вырваться.
А мой мозг всё ещё отказывался верить, что девушка, стоявшая одной ногой в могиле, сейчас угрожает жизни главы.
А дальше секунду назад бывшая в крайне тяжелом состоянии пациентка рывком вверх взметнула левую, сломанную, в гипсе, руку, и со всего
В этот момент я уже вскакивал на кровать: не успев осознать всё до конца, на автомате ринулся на помощь главе.
Шаги по кровати давались с трудом: то ли воздух загустел, то ли тело у меня оцепенело, – но за два моих жалких шага девушка дважды успевает ударить главу загипсованной рукой. Два глухих стука, и я, наконец, перехватываю руку в гипсе. Для того, чтобы прижать руку к стене над её головой, пришлось навалиться всем телом.
Девушке на меня наплевать. Лицо перекошено яростью, волосы ссыпались на лицо, а взгляд не отрывается от главы.
Эта эмоция – невероятно сильная и искренняя – адресована не мне, и от этого почему-то в груди саднит.
Глава в мёртвом хвате худой руки хрипит и багровеет. Зажимаю её левую руку своей правой, коленом фиксирую плечо. Мое лицо становится вровень с её.
На долю секунды обжигает желание. Я молю: «Посмотри на меня».
Я вцепился в худое, травмированное правое запястье, чтобы освободить главу, и чтобы она, наконец, заметила меня.
Мне доводилось слышать, что в стрессовых ситуациях в людях высвобождается доселе дремлющая энергия, чтобы спасти организм, но не ожидал, что такой организм будет неистово биться со мной. В ней от силы килограмм пятьдесят, но мы вдвоём (Рей навалился девушке на ноги) едва удерживали тело на кровати. Она неактивно, словно бы неохотно билась, пытаясь нас с Реем сбросить, но вся сила её по-прежнему была устремлена лишь на главу.
Её лицо, перекошенное яростью, в нескольких сантиметрах от моего. Она не произносила ни звука – и от этого было ещё более жутко.
Борясь с ней за жизнь главы, я не мог отвести взгляд от лица. В глазах гнев и боль. На бинтах, прикрывающих раны, начали проступать розовые пятна крови. В груди защемило от этого. Остановись!
«Остановись и взгляни на меня?».
Внезапно её правая рука рывком разгибается: глава выворачивается и падает на пол. Пока мы с Реем валялись на объекте, Ё-на сообразила достать несколько игл от шприцов: и ткнула ими в основание локтя. Ё-не удалось попасть в нервный узел: от того рука рефлекторно выпрямилась.
Увидев, что глава вырвался, девушка исторгла гневный рык и рванулась следом. Рей отлетел в сторону от удара ногами, я же ничком бросился на неё и прижал к кровати всем весом. Билась он неистово, а я лишь обхватил её голову руками и прижал к груди.
– Успокоительное! Живее! – рявкнул я на ошарашенную Ё-ну, все еже сжимающую в руках шприцы и иглы.
Не знаю, сколько понадобилось им времени, чтобы найти и набрать лекарство. Девушка била меня отчаянно: под рёбра, в печень, и кулаком, и локтем – у меня звёзды сыпались из глаз. Но в то же время я чувствовал её тепло, запах бинтов и волос, вибрацию от её крика в своей груди. Чем больше она сопротивлялась, тем крепче я её сжимал. И, что удивительно, был доволен происходящим: ведь теперь она сражалась лишь со мной.
Они вводили успокоительное в трубку капельницы – первый, второй, третий шприц падает на пол. Рывки подо мной становились слабее – и я ослаблял хватку. Решился отпустить совсем лишь когда она обмякла.
Приподнявшись на локтях, я смотрел на неё, силясь отдышаться.
Такая хрупкая.
Произошедшее в голове не укладывалось.
Ё-на помогала главе встать: тот выглядел невредимым, не считая ярко-розового лица, следов на шее и гипсовой пыли в волосах. Рей, потирая ушибленное место, неосознанно отошёл подальше от кровати.
В воцарившейся тишине все замерли и ждали: не возобновится ли кошмар. Десять секунд, пятнадцать, двадцать – ничего не происходило. Я слез с кровати. Вроде как опасность миновала.
– Я так и знала! – внезапно воскликнула Ё-на, заставив всех вздрогнуть и обернуться. Её глаза наполнились слезами – и от этого стали прозрачно-зелёными. Она смотрела прямо на меня. – Я так и знала!..
Глава
В той жизни я разрешил тебе быть той, кем ты страстно хотела быть. Ты противилась своей природе: и я тебе потворствовал. Я решил, что ты достаточно страдала и имеешь право пожить как хочется.
Я разрешил – и это стоило тебе жизни.
А после меня вдруг накрыло. Горевал я не столько по тебе – ты хотела умереть – сколько по упущенной возможности. Всё думал, правильным ли было решением для меня, как для главы, позволить тебе не пользоваться потенциалом, позволить тебе притвориться обычным человеком.
И пришел к выводу, что нет: поставив твои интересы выше, я просто пустил по ветру перспективный потенциал. Нужно было донести до тебя твою ценность, убедить пользоваться своим потенциалом по назначению. Провести тебя на другую сторону по этому болоту.
А я лишь указал направление, в котором идти – и ты утонула в первой же трясине.
Я извлёк урок: больше ни один потенциал не будет игнорироваться. Либо ты живёшь, для чего родился, либо вовсе не живёшь. Вся нынешняя система построена на этом.
Я думал, что смирился со своей ошибкой, прошёл это испытание – и вдруг судьба подкинула тебя снова мне на порог.
Ты вернулась с того света. Перенесла развоплощение и захватила чужое тело. Судьба дала тебе второй шанс в виде нового тела и твоего недалёкого напарника, по случайности оказавшегося не в том месте не в то время. И даже если ты сейчас затаилась, я знаю, что ты там. Ты уже выдала себя.
Ты снова моя: и в этот раз я могу поступить правильно, применить к тебе правило потенциалов.
Но почему вдруг я снова колеблюсь?
Перед глазами раз за разом встаёт наша самая первая встреча: тот помоечный закоулок, где тебя бросили умирать после драки. Скорченное тело на грязном снегу, кругом кровавые харчки. Тебя бьёт крупная дрожь, ты не можешь двинуться с места из-за боли, лицо – в кашу.
Я должен был уже тогда понять, что физические драки – это не твоё.
На стандартный вопрос, которым вербуется потенциал на охотах, ты не ответила: не смогла разжать челюсть. Лишь разъяренно пялилась на меня непострадавшим голубым глазом, трясясь на снегу.