7 и 37 чудес
Шрифт:
Внутри храма стояла золотая статуя бога. Античные авторы пишут, что был он юн, безбород, одет в тунику колесничего, в правой руке держал бич грома, а в левой – молнию и сноп пшеницы. В дни ежегодного празднества статую выносили из храма на плечах самые знатные жители Гелиополиса, которые долго готовились к этому дню, обрившись наголо, блюдя пост и воздержание. В сокровищнице храма были спрятаны также священные черные камни. Храм был богат, известен как ни один другой в Римской империи. Его жрецы владели обширными землями, рабами, подвалы храма были заполнены зерном, вином, маслом и другими товарами.
Слева от храма Юпитера
Метрах в трехстах от акрополя в позднеримскую эпоху был возведен еще один, но уже небольшой храм, посвященный Фортуне, богине судьбы, круглое изящное сооружение.
Гелиополис процветал до тех пор, пока христианство не вытеснило многочисленных свирепых, порой веселых, часто бестолковых и ненадежных античных богов. Приход христианства означал закат Гелиополиса. Еще некоторое время жрецы акрополя властвовали над городом, но с каждым годом все беднее и скромнее проходили празднества, все меньше сторонников оставалось у золотого Гелиоса. Крушение языческого Гелиополиса совпало с крушением Западной Римской империи.
Восточная Римская империя, Византия, христианское государство, не поощряла культа античных богов.
Но город Гелиополис продолжал еще жить, и акрополь сохранился, хотя была вынесена и перелита на слитки статуя Юпитера и разграблены кладовые храмов. Пока Гелиополис оставался важным торговым городом империи, он не мог существовать без храмов. Потому в нем строились новые церкви, теперь уже христианские, потому же переделывались в христианские храмы, построенные ранее.
Император Феодосии в IV веке приказал возвести собор посреди центральной площади акрополя. Собор должен был знаменовать собой победу истинной веры над язычеством. Собор, построенный в спешке, подешевле и попроще, развалился уже через несколько десятков лет, почти не оставив следов. Переделан был в христианскую церковь и храм Фортуны. Его назвали церковью святой Варвары.
Император Юстиниан приказал выломать порфирные колонны площади акрополя и перевезти их в Константинополь. Колонны опять проделали длинный путь. Снова перевалы через горы, снова погрузка в бейрутской гавани на корабли, снова путешествие морем, в новую столицу. Эти колонны пошли на строительство святой Софии – христианского собора в Константинополе. Они и сегодня стоят там, среди других колонн, свезенных со всего восточного мира, среди остатков великих и прекрасных, уничтоженных христианством памятников архитектуры.
Враждебные силы природы как бы поджидали ослабления Гелиополиса. Несколько землетрясений одно за другим ударили по городу, каждое разрушало дома и церкви. Но храм Юпитера держался.
Еще через несколько столетий христиане-византийцы были вынуждены уйти из потерявшего былое значение захудалого городка. На их место пришли арабы. Тогда-то и родилась легенда о том, что храмы и громадные платформы
Арабы с новой силой принялись перестраивать и перекраивать акрополь. Вернее, то, что осталось от него. К их приходу простоявшие более пятисот лет здания потеряли былую прочность. Упало несколько великолепных колонн храма Юпитера, и их капители откатились далеко по двору акрополя. Землетрясения разрушили большую часть стены акрополя и уничтожили вход в него. Арабы превратили акрополь в крепость. Высокий храм, укрепленный громадными каменными плитами, казалось, призывал фортификаторов использовать его. Из рухнувших плит и колонн соорудили новые стены и бастионы. Среди развалин была построена мечеть. Другая, побольше, выросла за пределами акрополя. Еще раз сменились боги, и еще раз поклонявшиеся им были уверены, что именно их боги действительно истинны и достойны господствовать над миром.
Но колоннам Юпитера пришлось еще раз увидеть смену знамен и смену богов. Армия крестоносцев Боэмунда Антиохийского и Раймонда Эдесского захватила крепость и держалась в ней некоторое время, обороняясь от дамасской армии. Крестоносцы успели разорить мечети и на скорую руку восстановили власть христианского бога. Через несколько недель они отступили, и в мечети вернулись муллы. А поредевшие колонны храма Юпитера равнодушно возвышались над этим столпотворением.
Боги, в честь которых они были возведены, вымерли так давно, что и памяти о них не осталось в тех краях. И, встречая изображение Юпитера или Марса, христиане и мусульмане в зависимости от настроения и полета фантазии принимали их либо за дьяволов, либо за героев древности.
Забылось название города – Гелиополис. Вернулось старое – Баальбек. Один английский путешественник, увидевший развалины Баальбека в 1751 году, сообщил в своих записках, что в долине, посреди грязного, бедного городка, стоят девять огромных колонн. Вокруг валяется множество камней и плит.
Другой путешественник, француз, тридцатью годами позже насчитал этих колонн только шесть: очередное землетрясение 1759 года повалило три остальные. Он же обратил внимание на руины боевой башни, возвышавшейся когда-то среди колонн. Он не знал, что башня была построена в XII веке Бахром-шахом, властителем Дамаска. Ко времени появления здесь первых европейских путешественников Баальбек давно потерял свое военное значение.
Гелиополисом изволил заинтересоваться его императорское величество кайзер Германии. Это случилось в первые годы нашего века. Немецкие археологи начали планомерные раскопки города. Они расчистили между прочим маленький круглый храм Фортуны. Столетиями он скрывался среди жилых домов, полузаваленный землей и скрытый заборами. Оказалось, что он почти не пострадал он времени. Впоследствии здесь работали французские археологи, и наконец эстафета была подхвачена ливанским Департаментом древностей.
Что же представляет собой Баальбек сегодня? Как ни удивительно, бурная и плачевная судьба города и акрополя не смогла полностью стереть его с лица земли. Римские и ливанские зодчие строили так основательно и серьезно, что больше всего в Баальбеке осталось именно от римской эпохи, а не от времен христиан и мусульман. Это не значит, что от римских времен сохранилось многое, но, если учесть, что ни от Византии, ни от крестоносцев, ни от халифата почти ничего не осталось, сравнительное могущество языческих богов очевидно.