7 историй для девочек
Шрифт:
– Если бы это случилось, я был бы счастливейший из смертных, дорогая тетя! – горячо вырвалось из груди князя Всеволода. – Только… только я сам никогда не решусь предложить себя в мужья этой очаровательной и великодушной девушке! – Сделав короткую паузу, шепотом заключил он свою речь.
– И не надо! – загудел шепот баронессы, – и не надо! Кто тебя просит соваться. Я это сделаю за тебя. Сама ведь я давно вижу, как тебе нравится Лика – моя любимица и, откровенно говоря, давно задалась целью сосватать ее тебе.
– Поди-ка ко мне, прелесть моя! – подозвала энергичная старуха проходившую за руку с Таней мимо них девушку. – Мне надо переговорить с тобою… Нет
– Пожалуйте в мою комнату, ваше превосходительство, там вам никто не помешает, – любезно и предупредительно предложила та.
– Ну вот и прекрасно, к вам так к вам! – загудел снова на всю залу всем хорошо знакомый голос и, взяв Лику под руку, огромная баронесса поспешила вслед за надзирательницей в ее уютный кабинет, находившийся тут же, поблизости залы.
– Вот в чем дело, дитя мое! – понижая насколько это было только возможно свой басистый голос, начала баронесса, усаживаясь вместе с Ликой на диване в уютной маленькой горнице Валерии Ивановны и ласково глядя в лицо изумленной девушки, – не удивляйся, пожалуйста, если я, по моей простецкой привычке, приступлю прямо к цели без всяких подходов и вывертов ваших светских? Вот в чем дело, дорогая моя девчушка: есть человек на свете, добрый, чуткий, гуманный, честный и отзывчивый, который всю свою жизнь отдаст на служение другим, ну, словом, как две капли воды похожий на тебя духовно. И этот человек любит тебя, Лика, и мечтает о тебе как о доброй волшебнице, могущей помочь ему в его добрых начинаниях, мечтает увидеть тебя около него другом и второю матерью его приемной дочери, которую он любит без границ… Но этот человек не молод, Лика, и опасается открыть тебе свою душу, не зная твоего отношения к нему, и ему тяжело будет выслушать отказ от любимой им девушки, а по этому, мой племянник (ты угадала, конечно, с первого слова, о ком я говорю) и уполномочил меня узнать у тебя решение его судьбы, дорогая Лика. Согласна ли ты стать его женою и другом, матерью его дочери и ее старшей заботливой сестрой. Подумай об этом хорошенько, дитя мое, сможешь ли ты осчастливить своим согласием этого достойного и прекрасного во всех отношениях человека?
Баронесса замолкла и смотрела внимательно и ласково в вспыхнувшее личико девушки. Лика молчала. Глубокое волнение охватило ее. Сердце ее забилось, взволнованные мысли закружились в голове.
Князь Гарин давно нравился Лике. Нравился своею добротою, чуткостью и отзывчивостью к детям, к беднякам, ко всему нуждающемуся в его помощи человечеству.
Эти качества Лика ценила в нем больше всего. Чрезвычайно трогала ее и эта постоянная печаль в лице князя. Она слышала от окружающих о его одиночестве, о безутешности после смерти жены, о его крепкой любви к приемной маленькой дочери и все это вместе взятое привлекало ее сердце к доброму, прекрасному, человеку.
Но она никак не думала, что может сама так сильно понравиться ему.
Работая бок о бок с князем в его детском питомнике, Лика ни разу не задумывалась о том, что случилось сегодня так неожиданно с нею. Она растерялась, смутилась так сильно, что баронесса поспешила прийти на помощь молодой девушке. Обняв Лику, она проговорила ласково, по-родственному заглядывая в лицо Горной.
– Откройся же мне доверчиво, твоему старому другу, Лика, скажи мне по правде, искренно, без утайки, нравится ли тебе князь, радует ли тебя мысль работать с ним совместно отныне в качестве его жены и друга? Привлекает ли тебя мысль об руку с ним продолжать сообща твое служение людям. Ответь мне, подумав хорошенько, моя милая девочка, так как чувствует это твое доброе сердечко. Да или нет? – заключила вопросом свою речь баронесса.
Лика опустила глаза. В них выступили слезы волнения. Она ясно представила себе все то, что ожидало ее впереди. Любимое дело об руку с прекрасным, чутким человеком, который стремится к той же цели, к которой стремится всю свою коротенькую жизнь и она, Лика. Такой человек уже по одному этому не может быть ей чужим и далеким. Он нравится ей, Лике, она привязалась к нему, она его полюбила за недолгое, сравнительно, время их совместного труда. Но только сейчас впервые отдает она себе ясный отчет в своем новом искреннем чувстве к князю.
И, подняв свои светлые, ясные и чистые глаза на баронессу, Лика ответила слегка дрогнувшим голосом:
– Да, я согласна и благодарна за честь оказанную мне князем. Завтра он может приехать просить разрешения у моей матери на наш брак.
И тут же крепко прижалась к груди баронессы, обнявшей с чисто материнской нежностью свою любимицу.
Несколько минут спустя последняя позвала князя.
Тот вошел неуверенно, не зная еще ее решения Лики.
Но по сияющим глазам обеих женщин он понял внезапно всю величину, свалившегося на него счастья.
– Благодарю вас! О, благодарю и благословляю вас за ваше великодушное решение, – стать ангелом-хранителем моим и моей маленькой Ханы! – произнес он, склоняясь к руке Лики и с жаром целуя эту маленькую ручку.
– А меня, что ж ты не благодаришь? – засмеялась добродушным смехом баронесса. – Или мне ты не обязан тоже частичкой этого счастья, а?
Князь Гарин бросился целовать добрую старуху, ее сияющее от счастья и волнения морщинистое лицо, ее большие пухлые руки. Потом все трое присоединились к гостям и детям, и хотя ни слова не было произнесено о торжественном событии, происшедшем в кабинете приютской надзирательницы, но по улыбающимся лицам «трех заговорщиков», как их потом со смехом весь вечер называл Анатолий, было и без слов понятно, о чем так долго совещались они… Первый, как и надо было этого ожидать, догадался о событии Толя, и, не выдержав, шепнул о нем Силе Романовичу и Бэтси, с которыми был очень дружен.
Сила Романович особенно обрадовался за князя, которого глубоко ценил и уважал. А Лику, продолжавшую казаться ему неземным ангелом, он считал вполне достойной самого огромного счастья на земле.
На правах избалованного взрослого мальчика, которому всегда прощались все его выходки, благодаря его подкупающей веселости, Толя, попросту кинулся на шею баронессы, стал целовать ее морщинистые щеки и бурно благодарить за устроенное ею счастье сестры.
– Вот вы какая настоящая русская сваха! Самая разрусская, московская, а еще носите немецкую фамилию! И вам не стыдно! – смеялся он.
– А ты почтительнее будь со старшими, мальчуган! Я тебя, небось, с пеленок знаю и за вихор трепала в детстве не раз! – весело отшучивалась та. – Небось помнишь, да не скажешь, так ты и не смей меня моей немецкой фамилией попрекать. А то ведь и не посмотрю на то, что ты под потолок вырос и за ушко да и на солнышко живо вытащу, только держись у меня.
– Ха, ха, ха! – весело рассмеялась молодежь при этой шутке.
– А не отпраздновать ли нам сегодня же столь торжественное событие! Не взять ли тройку, да не прокатиться ли по морозцу крещенскому. Ведь еще не поздно и к вечернему чаю успеем вернуться за глаза! – предложил Сила Романович и тут же сконфузился, точно сказал Бог весть какую нелепость.