7-я книга. День Откровения
Шрифт:
Особенно веселило его то, какие выводы сделают аналитики спецслужб из планов Института Человека, вся будущая деятельность которого была расписана на добрую сотню лет вперед. Предсказания, которые делались некоторыми учеными футурологами, просто меркли перед рабочими планами Института, так как они были составлены не в общих чертах, а в виде четкого графика работ с оценкой стоимости и сроками их исполнения. То, что уже через год нижегородский автозавод должен будет начать массовый серийный выпуск тримобилей, которые уже проходили ходовые испытания, в клиниках Найроби, Ханоя и Перми проходят клинические испытания новой медицинской вакцины с элементами
Лишним доказательством реальности межзвездных перелетов, по мнению Эдварда Бартона, должно было служить, как строительство огромной орбитальной космической верфи, начатое два года назад под видом строительства космической фабрики, так и чертежи космического корабля и отчеты о технических испытаниях новых конструкционных материалов, вкупе с отчетом об испытании в космосе прототипа тахионной турбины, – принципиально нового космического двигателя, который позволял летать космическим кораблям со скоростью впятеро превышающей скорость света.
Разумеется имена трех ученых-гениев, разработавших теорию тахионного поля, после того, как одним из них был получен удивительный сплав, – арвид, были засекречены, но то, что у одного из них родилась недавно тройня, а другой умудрился сломать себе ногу прыгая с парашютом на Эверест, позволяло легко вычислить имена этих молодых людей и понять, что речь шла о тех самых ученых-физиках, которые сначала открыли принцип действия, а затем и сконструировали ещё одно чудо техники – ионно-вихревой двигатель и сделали космические полеты на Луну, Венеру и Марс обыденностью.
Но более всего Эдвард надеялся на помощь российского правительства, которое, как следовало из некоторых документов, было в курсе всех проектов Института Человека. Он надеялся, что если того захотят президенты стран, заинтересованных в правде о контактах России с этой международной, неправительственной организации, то они смогут получить некоторые подтверждения. Во всяком случае точно такой же план, который можно было выкрасть из компьютера в его кабинете, уже полгода как лежал на столе президента России. Ну, а если кто-то из наиболее настойчивых президентов как следует надавит на Виктора Демидова, то он, пожалуй, разоткровенничается и подтвердит, что в его стране деятельность Всемирного Антикриминального Трибунала имеет поддержку на государственном уровне и против этой тайной организации им запрещены любые следственные действия.
Разумеется, ничто не может связать деятельность Всемирного Антикриминального Трибунала с деятельностью Института Человека, но в то же время приказ, подписанный Эдвардом Бартоном, запрещающий внутреннее расследование по поводу похищения на одном из островных полигонов Института неких секретных образцов оружия и транспортных средств, изготовленных в ограниченном количестве, должен был дать некий намек наиболее дотошным аналитикам. Тем более, что сотрудники, обвиненные в халатности, другим приказом повышались в должности, а начальник службы безопасности, из под носа которого умыкнули три, полностью оснащенные боевые машины, подготовленные для скрытых боевых операций, не только получил значительное повышение по службе, но и был премирован.
Все
Возможно, что секретная переписка между Эдвардом Бартоном и Виктором Демидовым, в которой оба высказывали свою озабоченность по поводу полного непонимания конгрессом и правительством США новых политических реалий и предложение президента России занять в отношении этой страны более жесткую и принципиальную позицию, заставит президента США изменить свою собственную позицию. При этом ссылка на Китай, которому Россия уже позволила переселить в районы Сибири и Дальнего Востока, двести десять миллионов человек в обмен на полную поддержку деятельности Института Человека на своей территории, должна была подействовать на "Упрямого Техасца".
Пока Эдвард, думая о последствиях, тщательно организованной утечки информации, наблюдал за своей супругой, к бассейну подошла Джейн Коллинз, которая была специально приглашена на этот уик-энд, но уже совершенно с другой целью. Американская журналистка, поздоровавшись с Эдвардом, сначала прыгнула в бассейн, а уж потом набралась смелости, чтобы подойти к нему. Джейн, явно, волновалась, выходя из бассейна и Эдвард, чтобы не показаться ни слишком угрюмым, ни наоборот, слишком уж радушным и любезным, расслабленно улыбнулся и сонно-ленивым голосом сказал:
– Джейн, если вы пообещаете не затевать разговоров о политике, то я угощу вас сухим мартини со льдом. Сегодня так жарко, что мне не хочется ни о чем думать, но парочку веселых историй я, пожалуй, смогу вам рассказать, чтобы вы не сочли меня занудой и засранцем.
В принципе, это вполне могло сойти за приглашение подойти поближе и потому Джейн не стала заставлять Эдварда Бартона напрягаться дважды. Поблагодарив его кивком головы, девушка подошла и села в шезлонг, стоявший всего в метре от шезлонга, в котором развалился Эдвардом. Плечистый гигант, сидевший за стойкой бара, устроенного неподалеку, неохотно, со вздохом оторвался от газеты, но довольно проворно принес им два мартини.
Хотя под зонтиком было ощутимо прохладнее, чем возле бассейна, но Джейн сразу же бросило в жар, когда она посмотрела на большое и стройное, мускулистое, крепкое тело Эдварда Бартона. Вид этого мужчины, типичного афроевропейца, в котором можно было сразу определить квартерона, вовсе не возбуждал её, но знать, что ему уже за пятьдесят и, тем не менее, видеть перед собой парня, которому на вид было не больше двадцати пяти, это было слишком уж непривычно. Точно такое же чувство она испытывала глядя на Наташу, Ольгу Браво и особенно на графиню Монпери, которая, похоже, специально старила себя обильно наложенной косметикой.