8-е Признание

Паттерсон Джеймс

— Думаю, что каким-то забавным образом сегодня — тот день, когда хорошо быть полицейским.

Эпилог

Наконец-то счастливы

Глава 111

Джо вел свой шикарный черный «мерседес», а я расслаблялась на соседнем сиденье. Так здорово было, посмотрев налево, увидеть его красивое лицо и сильные руки, лежавшие на руле. Каждый раз, замечая мой взгляд, он так же пристально смотрел на меня.

Мы улыбались друг другу, как старшеклассники

на первом свидании.

— Следи за дорогой, парень, — сказала я.

— Хочу снять с тебя это платье, — ответил он.

— Я его только что надела!

— Помню, — продолжил он с ухмылкой. — Так о чем ты мне рассказывала?

— О Юки.

— Верно. Юки собиралась уехать на пару недель, но тут ее вызвал Паризи и сказал: «У меня есть для вас дело, мисс Кастеллано. Оно может иметь широкий резонанс и способствовать вашему повышению».

Джо крутанул руль, и мы свернули на дорожку, ведущую в Пасифик-Хайтс к бывшему монастырю Пресвятого Сердца — невероятно прекрасному и старому особняку, где друг Джо, мэр, устроил мероприятие для сбора средств в фонд помощи детям из бедных семей.

Это было значимое событие, а Джо возглавлял список приглашенных, поскольку являлся консультантом правительства, бывшим заместителем начальника службы национальной безопасности и специалистом по взаимоотношениям с Ближним Востоком.

Слуга, одетый в стиле «Летучего Голландца» и отвечающий за парковку, вышел из тени. Освещение преобразило монастырь в стальное фешенебельное здание. Госта, облаченные в наряды от Прада и тому подобное, выбирались из своих дорогих машин.

Джо вылез из «мерседеса», протянул ключи обслуге и, обойдя машину, открыл мне дверцу. Я взяла его за руку.

— Хочу услышать продолжение истории, — сказал он.

Мы направились к каменному входу в виде арки. Для разнообразия я позаботилась о подходящей одежде: туфли на высоком каблуке, уложенные в высокую прическу волосы, облегающее красное платье в пол. Было приятно осознавать, что если и существовало вечернее платье для высокой блондинки, то оно было на мне. И если и существовал красивый мужчина в смокинге, то он держал меня под руку.

— О-о. Так вот, Паризи сказал Юки: «Я отдаю вам дело Родни Букера. Мои поздравления». Он вручил ей настоящую бомбу, Джо. Восемь обвиняемых, ни одного свидетеля, орудие убийства, которое невозможно идентифицировать, и неприятная жертва. Она проработает над этим делом не меньше года, а потом ее раздавят в суде.

— Бедняжка Юки.

— Однажды она получит передышку. Наверное. Я надеюсь.

Мы вступили в зал, где собрался весь высший свет. Люди в красивых одеждах оживленно беседовали и смеялись, и звуки их голосов эхом разлетались под величественными сводами, похожими на своды Ватикана, украшенные знаменитыми итальянскими художниками эпохи Ренессанса.

К нам подошел официант с бокалами шампанского на подносе, и мы с Джо взяли по одному.

Сделав глоток, Джо поставил свой бокал на ближайший столик, сунул руку во внутренний карман смокинга и вытащил черную бархатную коробочку, которую я видела уже не один раз.

Он открывал ее передо мной дважды. И хотя я так до конца ее и не приняла, но сохранила во время пожара и во время переезда к Джо; иногда я заглядывала в нее, чтобы понять, не изменилось ли мое отношение к браку.

Сейчас Джо снова открыл эту маленькую черную коробочку, и пять бриллиантов в платиновой оправе сверкали подобно хрустальной люстре со свечами.

Я посмотрела на него и подумала, что ему нет необходимости облачаться в смокинг. Я буду любить его даже в украшенном блестками трико. Я улыбнулась.

— У меня ощущение дежа-вю, — сказал он.

Я почувствовала нервную дрожь, но спокойно выдержала взгляд моего голубоглазого мужчины.

— Мне придется вернуться в Квинс и жить с матерью? Или ты выйдешь за меня замуж, Линдси? Ты станешь моей женой?

Люди вокруг нас кружились в танце, а оркестр играл несколько слащавую, но очень сентиментальную мелодию сороковых. Все было так, как надо, совершенно.

Я поставила бокал и протянула ему руку.

— Это да? — спросил Джо. — Или ты приглашаешь меня на танец?

— И то и другое. Это мое уверенное «да».

Лицо Джо вспыхнуло от радости.

— Я люблю тебя, Блонди, — сказал он.

Он надел мне на палец кольцо и поцеловал. Я почувствовала всю силу нашего поцелуя, довершившего совершенство момента и благословившего наше с ним будущее.

Я обвила шею Джо руками, и он крепко прижал меня. Пока мы плавно покачивались в такт «Лунной серенаде» Гленна Миллера, Джо нежно прошептал мне:

— Ты ведь не передумаешь. Мы поженимся?

— Да, Джо. Поженимся. Я безумно тебя люблю.

Глава 112

Норма Джонсон содержалась в тщательно охраняемой камере женской тюрьмы в Центральной Калифорнии. В выкрашенной в бежевый цвет камере площадью около шести квадратных метров находились только две узкие койки — одна над другой, раковина и унитаз из нержавейки, вот и все, если не считать храпевшей наверху сокамерницы.

Ее сокамерницу звали Бернадетта Рэдке. Она была достаточно пожилой, чтобы стать матерью Норме, тоже убийца, но и далеко не такая умная или хладнокровная, как сама Любимица. Берни убила своего мужа, проехав по нему на пикапе, а после, когда ее «выпустили отсюдова», проехала на красный свет и убила еще трех человек. Один из погибших был восьмилетним ребенком.

Несмотря на число ее жертв, Бернадетта была человеком поверхностным.

Она не строила планов, не обладала изворотливостью. Умственно отсталая, впадающая в ярость дурочка, но Любимицу это устраивало, потому что Берни стала фактически ее рабыней.

Как и все остальные.

Норма Джонсон больше не была жалкой Любимицей.

У нее не имелось ни обязанностей, ни ответственности, и каждый охранник в тюрьме должен был о ней заботиться. Еда для нее всегда приготовлена. Синяя униформа всегда выстирана. Простыни застелены. Почта доставлена вовремя. Она получала много писем. От фанатов. От издательств. Из Голливуда.