8 ночей Сан-Челесте
Шрифт:
– Хорошо, – сказал он.
И я слышала, как начинает раздеваться. Глухо звякнули мечи в ножнах…
По дороге со скалы мы почти не разговаривали. Я шла чуть впереди, он за мной. «Простите, сеньорита, – сказал только, – вы не должны были всего этого видеть, это моя вина». «Я хорошо покаталась, – сказала я в ответ. – А ваша личная жизнь меня не волнует. Забудьте». Он молча кивнул. И больше не пытался заговаривать со мной, хмуро глядя под ноги. Потом я спросила что-то про Карнавал, он ответил – честно, подробно, но я видела, что мысли его где-то далеко. Не стала приставать. Это действительно не мое дело.
Я
Хотя посмотреть, должна признать, было на что.
Я таких мужиков еще не видела. Он даже не то, чтобы сильно мускулистый, у того же Марко мышцы куда рельефней… но словно из стали. Никакого жира вообще, каждая линия тела четко выражена. Но не как у перекачанного, раздутого и намазанного маслом качка, а, скорее, как у бегуна-марафонца, только куда крупнее. Словно заточено не на силу, а на выносливость. И грудная клетка шире талии, наверно, вдвое. Мощные плечи…
Черная от загара шея и руки до локтей. И совершенно белая грудь. А на груди какие-то шрамы, просто все сплошь, живого места нет… но беглым взглядом не разобрать.
Он разделся, аккуратно сложил вещи и подошел.
– Идем, – сказал так просто. – Если хотите, давайте руку, и тогда вас точно не смоет.
Я честно старалась не слишком явно таращиться на него, и особенно… хм… на мужское достоинство… Нет, лучше вперед, в море. Он сам легко скользил по мне взглядом, словно я не живой человек, а статуя. Без всяких эмоций. Он-то меня, конечно, видел не раз. Пенелопе, вернее.
Купаться.
Ох, я шагнула вперед, и меня чуть не сбила рокочущая волна. Тогда Рой подхватил меня и затащил за линию прибоя, где глубоко. Отпустил. Дальше уже проще. Я немного расслабилась.
Можно поплавать.
Я всегда хорошо плавала. А в море так вообще – могла бесконечно. Нырнуть. Волны подхватывали, качали… Никаких буйков здесь – плыви, сколько хочешь, пока берег не станет теряться вдали.
Рой не отставал, всегда был где-то рядом, почти безмолвно. Его присутствие меня успокаивало, давало уверенность… не знаю в чем. Уверенность. Просто так. Это было приятно.
Хотелось немного расслабиться и, наверно, собраться с мыслями.
Назад, на берег, он тоже вытащил меня, подхватив на руки. Волны разбивались об него, словно о скалу, обдавай пеной с ног до головы. Я невольно ухватилась за шею, чуть обнимая… просто так удобней держаться… И это прикосновение – кожей к коже, его тепло, даже в холодной воде… его руки… И – да, видимо, проняло не только меня. Я прямо почувствовала, как снизу что-то ткнулось.
Он вынес меня на берег, поставил на ноги. Я скосила глаза… Я пошлая тетка, да?
Ну, так и есть, член у него совершенно недвусмысленно встал. И, блин, такого размера, что реально внушало трепет. Не удивительно, при такой-то комплекции. Сделать вид, что ничего не замечаю? Мне показалось, здесь и сейчас это будет глупо.
– Эмоции эмоциями, а против физиологии не попрешь? – собравшись с духом, сказала я.
Он легко усмехнулся.
– Есть такое. Даже у драконов не все под контролем. Но это ничего не значит, сеньорита.
«Первым делом я трахнула куратора. Они там все не против, так что не стесняйся, все оплачено».
Он пошел за одеждой.
– Совсем ничего? – спросила я. – А если попытаюсь вас соблазнить?
Чуть было не начала заикаться от волнения. Вдруг так захотелось избавиться от всех дурацких недомолвок, от смущения и тоже научиться говорить прямо, сразу ставя все на свои места.
Он успел взять свои белые подштанники, выпрямился, повернулся ко мне.
– Попробуйте, сеньорита. Только вам будет скучно. Физиология физиологией, но в моем возрасте начинаешь ценить именно эмоции, и без них не так интересно. Я понимаю, что у вас-то как раз эмоций хватает, для вас здесь все ново, а возможность попробовать новое – заводит сама по себе. Это естественно. Вот только я работаю с Пенелопе уже три года. Я успел отыметь ее добрую сотню раз во всех позах и во все дыры, простите за откровенность. Я не умею притворяться, и вы тоже не умеете. А чисто механический процесс, боюсь, не совсем то, что вам хотелось бы получить.
Натянул штаны. Только смущения в этом не было ни капли, одно лишь формальное обозначение дистанции.
А вот меня просто накрыло. Даже не покраснела, пошла пятнами, до дрожи.
Отвернулась.
Он подошел, остановился чуть позади.
– Я обидел вас, сеньорита, – в его голосе скользнула досада. На себя, очевидно.
Нужно взять себя в руки.
Покачала головой – нет, не обидел.
Вдох-выдох.
– Простите, сеньорита, я не хотел…
– Вас, наверно, страшно достали все эти туристки, вроде меня? Каждая так и норовит затащить вас в постель?
Черт возьми, как я этих туристок понимаю!
Но я смотрела под ноги, а он – мне в спину, я почти физически чувствовала его взгляд.
– Это моя работа, сеньорита. И мне за нее хорошо платят. Конечно, затащить пытаются не все, у всех свои вкусы и интересы. Но я провожу с девушками достаточно много времени, и неизбежно возникают ситуации…
– Вот как сейчас, да? И вы им отказываете?
Рой вздохнул. Даже, кажется, скрипнул зубами. Ответил не сразу.
– Большая часть из них смотрит на меня, исключительно как на источник новых впечатлений, – сказал он. – Как на какого-нибудь дрессированного спрута, способного профессионально полапать во всех местах и доставить удовольствие. Не могу сказать, что мне это неприятно, чисто физического удовольствия еще никто не отменял. Почему бы и нет, я не отказываюсь. Но…
Он замолчал.
Я повернулась к нему.
Он стоял, поджав губы, нахмурившись.
Вот те раз…
Надо срочно что-то сказать.
– Дрессированного спрута? – спросила я.
Он мотнул головой, усмехнулся.
– Знаете, есть тут такое заведение… Не вполне спруты, но такие существа с длинными щупальцами. Очень любят пройтись по человеческому телу, все потрогать, потискать и заглянуть во все доступные отверстия. В нос их только научили ничего не совать, так что задохнуться нельзя. Да и человеческие чувства и реакция для них тоже интересны, эти твари реально стараются. Очень своеобразные ощущения, скажу я вам. Они и мужчинам и к женщинам могут найти подход.