8 секс-историй
Шрифт:
– Ничего особенного я не сказал. Раньше таких девок в этом месте богатые мужики покрывали направо и налево, и никакой закон этому не мешал. А я, как ты помнишь, храню традиции.
Заменив большой палец на указательный, мужчина направил его вглубь. Не успела первая фаланга скрыться внутри Леры, та застонала и инстинктивно выгнула спину. Обездвиженные руки и ноги не оставили ей разнообразия в манёврах. Громов смотрел на её лицо, на напряжённую жилистую шею, вытянутую в исступлении, на вздымающуюся грудь. Он сам сомневался, что сможет довести задуманное до конца и не свернуть с маршрута. Но нужно
– Ай! – подала голос Лера, когда палец преподавателя вошёл в неё почти целиком. – Эрик Дмитриевич… вы… можете сделать это…
– Думаешь, мне разрешение от тебя нужно, дура? – шептал он, двигая пальцем во влагалище девушки, которое становилось влажным. – Таких как ты в этом помещении ни о чём не спрашивают. Но то, о чём ты говоришь, я приберегу на потом. Когда надо будет наградить тебя за хорошее поведение.
– А что вы тогда делаете? – хныкала девушка.
– Разогреваю тебя. Ты возбуждаешься, кровь приливает к органам. А значит, порка будет эффективнее.
Лера захотела вскочить, но ремни не позволили. Она лишь бессмысленно мотнула головой и сжала руки в кулаки.
– Эрик Дмитриевич, но вы уже…
– Это была репетиция. Сейчас ты почувствуешь нечто новое. Будет больно, но я не нанесу тебе вреда. Зато потом, когда ты выйдешь отсюда, ты точно будешь знать, что рождена для покорности. И каждый раз, когда гордыня или тщеславие будут одолевать тебя, ты вспомнишь, как я усмирял в тебе всё ненужное.
Его палец выскользнул из узкого отверстия на теле Леры, и прозрачная ниточка смазки ещё пару мгновений пыталась сохранить этот интимный контакт, соединяя две точки. Но едва она оборвалась, Эрик Дмитриевич поднял с деревянной табуретки небольшой стек – инструмент для порки с широкой кожаной хлопушкой на самом конце.
– Если ты смелая, то можешь посмотреть, как это происходит.
Мужчина сосредоточился, будто готовился к стрельбе по мишеням. Леру напугала его концентрация. Казалось, что он был сейчас хирургом, и от его собранности зависела её жизнь. Она сощурилась, но потом поняла, что темнота страшнее незнания. Испугано глядя на стек в его руках, она с ужасом ждала, когда Громов замахнётся в первый раз. Но скудный свет не позволил вовремя уловить опасное движение. Кожаный наконечник звонко хлопнул по промежности Леры и она, откинув голову, громко застонала от боли.
– Лучше не ори, а дыши. Так тебе будет проще переносить порку, – сказал Громов, будто он был её советчиком, и теперь учил жизненным премудростям. Но она не прислушалась к нему и продолжила вопить. Удар принёс странное ощущение: сначала он отозвался болью, а затем от её эпицентра по ногам в разные стороны поползли пружинки напряжения. Достигая пальцев ног, они вызывали в них покалывание и лёгкую дрожь.
Второй удар словно сковал лёгкие Леры. Она поняла, что кричать постоянно просто не сможет – ей не хватит воздуха. Видимо, Эрик Дмитриевич был прав.
– Я же сказал тебе, следи за дыханием. Воспитательная порка – это труд двоих. Моя задача в том, чтобы качественно тебя наказать. А твоя – в том, чтобы принять наказание, усвоить его, и помочь мне довести дело до конца. Вдохни поглубже, а когда закончишь вдох, жди удара.
Лера кивнула, пытаясь сбросить с лица волосы. Набрав в грудную клетку побольше воздуха, она сжалась в напряжении. Преподаватель нанёс ей третий удар по промежности. На этот раз выдох был сопряжён скорее со стоном, а не с диким визгом, как было раньше.
– Молодец. Усваиваешь на лету. Скоро ты поймёшь, что периодические наказания идут тебе только во благо.
Поняв, что Громов добился того, чего хотел, Лера безвольно упала на кресло. Она уже не выгибала спину, не стискивала пальцы в кулак, не пыталась согнуть колени. Любимова точно знала, что он узнает о любом её проступке и уже точно никогда не оставит поведение девушки без внимания.
– Я ведь многого не хочу, Любимова. Чтобы вы подчинялись правилам, только и всего.
– Я… я буду… Эрик Дмитриевич… я… – всхлипывала она, ощущая что-то похожее на… благодарность. Да, благодарность этому человеку, который вмиг избавил её от желания самоутверждаться среди сверстников и показывать дерзость преподавателям.
– Будешь что, Любимова?
– Буду подчиняться, Эрик Дмитриевич.
Когда он готовился к очередному удару, она посмотрела в его глаза. Громов тоже следил за её эмоциями, ловя каждое движение мускулов на лице, каждый рефлекторный изгиб бровей или губ. Когда в сыром и тёмном помещении раздался очередной хлопок, они выдерживали друг с другом зрительный контакт.
– Спасибо, Эрик Дмитриевич, – дрожащим голосом сказала Лера.
В этот момент он удерживался от того, чтобы испортить первый воспитательный сеанс для Леры. Разумеется, он и раньше наказывал особо буйных девушек, но эта… она будто трепетала под его руками. И вместе с тем, чтобы её наказывать, ему хотелось ею обладать. Он научился выглядеть каменной глыбой, но даже эта холодность не уничтожала в нем инстинкты, не устраняла жажду. А это наивное и такое искреннее «спасибо» почти разбудило в нём зверя, который сам не может контролировать себя.
– Последний удар, Любимова.
– Стойте! Эрик Дмитриевич… сделайте снова так, как в самом начале.
– Как?
– Пальцем.
Мужчина усмехнулся.
– Нет, Любимова. Это наказание, и оно должно быть таким до конца.
– Но вы же сказали, что…
– Если ты будешь хорошо себя вести.
Он не стал слушать, как она клятвенно обещает ему исправиться. Ему дали задание – поработать над поведением Любимовой, а не разбаловать её ещё больше. Снова взмахнув стеком и обрушив его на раскрасневшиеся половые губы Любимовой, он понял, что находится на грани. Его едва хватило, чтобы расстегнуть жёсткие кожаные ремни и выпроводить девушку в мятой юбке обратно в кампус.
Лера шла через двор университета на ватных ногах, даже не видя ничего перед собой. Она лишь следовала по мощёной дорожке и сворачивала, когда интуитивно понимала, что пора. Солнце уже коснулось макушек елей, что росли по периметру усадьбы, и прохлада выползла из темных оврагов, давая всему живому небольшой отдых в этот майский вечер.
На следующий день в кабинете Эрика Громова зазвонил телефон. В университете по старинке пользовались проводными антикварными аппаратами, которые на заказ были отремонтированы и приспособлены для звонков.