8-я книга. Полет "Уригленны".
Шрифт:
Когда я прибыл в наш подмосковный центр, была поздняя ночь. В деревянной беседке на берегу Истринского водохранилища меня поджидали Виктор Демидов и Василий Седых. Васяня, которого, как и меня, тоже оторвали от работы, был весел и жизнерадостен, а вот полковник Демидов сидел мрачнее тучи. При моем приближении он, однако, оживился и даже вышел из беседки ко мне навстречу. Мы поздоровались, поболтали несколько минут о погоде, конец октября в том году был очень теплым, поговорили о других мелочах.
Наши телепаты к тому времени уже научили Виктора ставить на свое сознание прочный ментальный щит и потому мне пришлось бы приложить усилия, чтобы добраться до причин его мрачного настроения, но,
– Эдвард, мы готовы. Через три дня мы возьмем власть в свои руки и наведем в этой стране порядок, но я хочу пересмотреть наши некоторые прежние договоренности!
Теперь помрачнел Васяня. Для него это решительное заявление явно явилось полной неожиданностью. Поэтому он спросил своего друга скрипучим голосом:
– И какие же это договоренности ты собираешься пересмотреть, Витюша?
Не глядя на Василия Седых, Виктор продолжал:
– Я говорю о деятельности Антикриминального Трибунала. Поскольку мы будем сотрудничать с колонией Интайра, то его деятельность в России должна быть ограничена. Мы сами будем судить всех тех преступников, которые довели страну до такого состояния и…
Договорить он не успел. Громадный к тому времени Васяня шустро встал между нами и сунул свой здоровенный кукиш под нос будущего президента России и резко сказал:
– А вот это ты видел, судья хренов!
Полковник спокойно, с достоинством, отодвинул от своего носа фигу и хорошо поставленным голосом сказал:
– Нет, я не собираюсь быть судьей этим людям, Василий, будет лучше, если ты возглавишь Верховный суд России.
– Кто, я? – Изумился Васяня – Я, сыщик, можно сказать потомственный опер, возглавлю какой-то там суд? Ты чего, полкан, вконец охренел? Слушай, ты мне тут чушь не пори. Я тебя, гад ты ползучий, на эту должность настропалил, я тебя оттуда и сковырну. Ты бы лучше не засирал голову ни себе, ни людям, ступал себе в Кремль и кашлял там в кулак для важности, а Трибунал оставил в покое.
Однако полковник не унимался:
– Хорошо, не хочешь быть Верховным судьей, займи должность Генерального прокурора, это самая что ни на есть ментовская работа!
Васяня иронично взглянул на своего старого друга и поинтересовался у него голосом, полным ехидства и издевки:
– Чего-чего? Витенька, да, ты точно охренел. Что же ты мне предлагаешь, перестрелять всю эту паскудную погань? А? Их же только и можно, что к стенке поставить за всё то, что они натворили, Витюша. На них крови знаешь сколько, дорогой ты мой полковничек? Это ты, убоище армейское, как тебя вышвырнули из армии за то, что ты не дал жуликам склады с этим вашим химическим блеводером разворовывать, сидел дома и огурчики на подоконнике выращивал, а я почти три года бомжевал и всякого насмотрелся. И как блатные таких бедолаг, как я, от нечего делать мочили, и как они с мусорами потом водку жрали, и много ещё чего всякого такого.
Я смотрел на эту перепалку не без интереса, терпеливо дожидаясь, чем все закончится. Васяня, которому уже, видимо, надоело читать своему другу ижицу, сменил тактику и заговорил о вещах, как он считал, более серьезных:
– Виктор, пойми же, наконец, не наше это дело заниматься всем этим. Не нам, со всей нашей судебной системой, их судить. Их нужно либо мочить, как бешенных собак, либо подвергать экзекуции, а вот это уже и есть забота Трибунала. Понимаешь, Виктор, мы все их дети и уж если кто и должен вразумлять чад неразумных, так это их родители, тем более, что у них, в отличии от нас, есть такая чёткая и отлаженная за тысячелетия структура, – Тарат Зурбин. И кроме того, эти люди будут потеряны
Никакие уговоры на Виктора не действовали, он упрямо стоял на своем и не хотел слушать Василия:
– Хорошо, пусть над этими уродами пошаманят психокорректоры, но здесь, в России. Тогда они выйдут из клиник нормальными людьми.
Васяня обалдело захлопал глазами, а затем взревел:
– Ты что, в самом деле идиот, полковник? Да, это тоже самое, что если "Уригленна" произведет посадку в Москве! Ты видел эту махину? Нет? А я видел! Если ее положить на Москву, то у нее хвост будет лежать на Юго-Западе, а носом она в Кремль упрется! Ты точно… – Тут Василий вдруг умолк и повернувшись ко мне, сказал – Эдик, не слушай этого балабола, он на старости лет арифметикой увлекся, но не простой, а ментовской. Вспомнил, наверное, гад, что гаишники только два правила арифметики знают, вычитание и деление. – Снова повернувшись к Виктору Демидову, он скорчил на редкость зверскую физиономию и зло прошипел – Что, Витенька, отнимай и дели? Догадался, наконец, какие бабки на сторону уплывают? Только запомни, друг ты мой ситцевый, без Эда и таких ребят, как, например, Спиридон, Коральби или Беслан, ты хрен хоть штуку баксов отыщешь и уж тем более не ты их из офф-шоров выгрузишь. Так что заткнись и лучше подумай о том, как на амнистёрах выехать, ведь не всех же, кто бабки отсюда насунул, мы к звездам отправим. А про меня, кстати, забудь навсегда, я братишка, – мент, сыскарь и мое дело шпану всякую скирдовать и поэтому моё место в Трибунале.
Самое последнее предположение Васяни оказалось и самым же точным. Виктору Демидову и впрямь показалось слишком уж накладным разбрасываться такими огромными деньгами. Правда, и после этого наш разговор продолжился чуть ли не до утра и наорался я так, что потом пришлось горло шалфеем полоскать. Виктор сражался до последнего и успокоился только тогда, когда я согласился с его требованием сверять с ним списки клиентов Трибунала. Хотя мне и не нравилось в то, что некоторые бандюки могли надеяться на амнистию, если вернутся в Россию со всеми деньгами, но приходилось уважать и чувства будущего руководителя великой державы.
Ночью третьего дня после этого разговора я тайно покинул Париж и направился в Москву. Мне хотелось лично участвовать в этих событиях, чтобы потом не говорить, будто что-то было сделано не так. Общее руководство операцией было возложено на одну венесуэльскую красотку Хуаниту Альварес, которая в далеком прошлом, будучи интарой, была членом команды "Уригленны" и в чине космос-полковника Джейлин Перто возглавляла нашу маленькую армию, состоявшую из двух полных дивизий космодесанта. Это была полностью ее операция и на Хуаниту возлагалось обязанность в считанные часы захватить страну.
Военный переворот в России начался точно по графику, двадцать девятого октября две тысячи девятого года, в два часа тридцать минут по московскому времени. В это время на улицы Москвы вышло всего двадцать пять тысяч бойцов прекрасно экипированных и вооруженных самым современным оружием, которые знали город, как свои пять пальцев, и действовали, словно швейцарский хронометр, точнее по хронометру. В течении получаса они заняли Кремль, Генштаб, здание правительства, парламент, арестовали президента, правительство, руководителей всех силовых ведомств, в общем, что называется, полностью обезглавили страну. Ну, этим занималось не более пяти тысяч человек.