80 лет форы
Шрифт:
— Ну что, товарищи, готовы мы нанести удар по нэмцам? — Вождь набивал трубку, посматривая на своих полководцев.
— Подготовка к наступлению закончена, товарищ Сталин, — сегодня вместо Шапошникова докладывать поднялся Василевский. — Генерал Жуков уже отбыл на фронт непосредственно руководить наступлением.
— Товарищ Сталин генералу Жукову доверяет. И знает, что Георгий Константинович сделает все, что потребуется. Вот только товарищ Жуков невсесилен. Войска готовы? — Вождь Страны Советов подошел и в упор посмотрел на Василевского.
— Да, товарищ
— Это хорошо. Давайте тогда еще раз пройдемся по этим планам, чтобы потом вопросов нэ возникало.
Кивнув, Василевский подошел к карте:
— Первым этапом будет уничтожение производства диброметана бомбардировками. Так как благодаря разведке осталось всего лишь два вероятных места дислокации этого завода, то с этой задачей авиация должна справиться за одну ночь. Для гарантии успеха будет применена большая часть из произведенных на данный момент боеприпасов объемного взрыва.
Одновременно в ночь на десятое апреля войска второго и третьего Украинских фронтов начнут наступление в Румынии, с целью овладеть Бухарестом и окончательно вывести королевство из войны.
Сталин внимательно смотрел за перемещениями указки Василевского по карте.
— Утром десятого числа из-под Варшавы в наступление перейдут первая и вторая Гвардейские танковые армии Первого Белорусского фронта. Их целью будет взятие города Познань. Одновременно Особая армия при поддержке второй Ударной и третьей армий Второго Белорусского фронта нанесет удар из Ортельсбурга в направлении на Мариенбург, с целью отрезать группу армий «Север» и части армий группы «Центр» и запереть их в Кенигсберге. Наступление войск Третьего Белорусского и Прибалтийского фронтов не позволит вермахту перебросить дополнительные силы на наиболее угрожаемые направления.
Мы сделали все возможное, чтобы немецкие генералы не узнали направления основных ударов. Мы также нанесем множество вспомогательных ударов, в частности в направлении Бреславля. На авиацию также возложены серьезные задачи.
— Товарищ Новиков, наши доблэстные летчики смогут захватить прэвосходство в воздухе, да?
Главком ВВС уверенно кивнул:
— После уничтожения завода по производству диброметана в Германии минимум на месяц прекратится производство авиационного топлива. Также наша авиация нанесет массированные бомбовые удары по аэродромам Люфтваффе и топливохранилищам.
И будет продолжать их наносить каждую ночь. Конечно, у немцев есть запасы и всех нам не уничтожить, но без постоянного пополнения надолго их не хватит. По нашим расчетам, через две, максимум три недели у нас будет абсолютное превосходство в воздухе.
— Ви увэрэны в этих расчетах, товарищ Новиков? — негромко спросил Сталин.
Вопрос был задан таким тоном, что присутствующим показалось, что в главном кабинете страны температура упала как минимум на несколько градусов. Всем стало понятно, что, ошибись сейчас Новиков — головы ему не сносить.
Но тому отступать было некуда — отказываться от своих слов главком не собирался.
— Да, товарищ Сталин. Участвующие в наступлении авиадивизии укомплектованы лучшими нашими летчиками и самолетами. Комплекс применяемых мер должен нанести серьезнейший удар Люфтваффе. А я уверен, что личный состав не подведет народ и партию, — несколько высокопарно закончил Новиков.
— Хорошо. Перейдем к другой части опэрации. Товарищ Василевский, продолжайтэ…
Капитан Васильев, как и солдаты его батальона, дожидался окончания артобстрела, укрываясь в перекрытой «щели».
«Комбат, ну надо же!» — Леонид грустно усмехнулся. На взгляд офицера, его повышение было связано больше не с личными заслугами, а скорее со стремительным сокращением количества командиров на данном участке фронта.
Да и батальон — одно название, по количеству людей едва наберется две роты. В лучшем случае. И то одну из них Васильев получил буквально несколько дней назад — это были сибиряки-добровольцы.
Где-то рядом громыхнул взрыв, и внезапно все стихло. Советские солдаты стремительно занимали свои позиции в окопах и траншеях.
Васильев, сжимая в руках верный ППШ, с тревогой всматривался в постепенно рассеивающийся дым. С дальнего конца поля уже слышалось урчание танковых моторов и лязг гусениц.
Появившись из-за линии румынских окопов, немецкий танк остановился и, поведя стволом, плюнул огнем в сторону обороняющихся. Столб земли вырос относительно неподалеку от Леонида, заставив его еще сильнее вжаться в грязь.
К фашистскому танку тем временем присоединилось еще четверо собратьев, также обстрелявших с короткой остановки позиции красноармейцев. Васильев напряженно ожидал появления еще большего количества изделий танковой промышленности Рейха. На его счастье, помимо этих пяти «четверок» танков у немцев больше не было.
Но и этого вполне могло хватить остаткам батальона Красной Армии, готовящегося к отражению очередного контрудара фашистских войск.
Фигурки румынских солдат, бегущих за танками, уже были отчетливо видны даже и невооруженным глазом. Короткими очередями застрочил пулемет. Откуда-то слева щелкнул выстрел винтовки и почти сразу же — еще один. Две из множества бегущих фигурок упали. Васильев повернул голову, выискивая удачливого стрелка. Ну, конечно же, сержант Охлопков.
Этот якут был одним из лучших стрелков, известных Васильеву, и на данный момент имел на личном счету полторы сотни фашистов. И сейчас стремительно его увеличивал, метко стреляя из своей СВТ с оптическим прицелом.
Продвижение вражеской пехоты замедлилось, но не остановилось. Румынские солдаты прижимались к танкам, пытаясь укрыться за их бронированными телами.
Видя приближающиеся «Панцеры» немцев, Васильев пожалел, что не проявил большей настойчивости в выпрашивании у комполка противотанковых орудий.