891 день в пехоте

Анцелиович Лев Самсонович

Роте, в которой воевал я, через несколько дней было приказано выдвинуться к реке Ирпень, при прорыве в ночное время пехоты и танков противника по Житомирскому шоссе к мосту освещать их. Мы заняли позиции у моста через реку Ирпень у населенного пункта Белогородка. Прожектора наши располагались на расстоянии 500–800 м друг от друга. Работа прожектористов заключалась

в ослеплении в темное время суток короткими миганиями луча прожектора наступающих войск противника. Прожектора указывали цель для ведения прицельного огня артиллеристам. Луч ослеплял танкистов, вырывал из темноты силуэты

немецких мотоциклистов и танки.

Танки и моторизованные части гитлеровцев приблизились к реке 11 июля 1941 г. – мы уже стояли на боевых позициях. В дневное время мы вели наблюдение за противником, особенно воздушным. В ночное время начиналась боевая работа.

В книге «Инженерные войска Советской Армии», изданной в Москве, сказано: «На рубеже Киевского УР 11–14 июля 1941 г. был отражен первый натиск мотопехоты и танков противника, пытавшихся с ходу захватить Киев и переправы через Днепр. Наступало 17 дивизий противника». Это подтверждает факт выхода нашей роты на реку Ирпень и участие в отражении атаки наземных войск.

Враг вел пулеметный огонь, часто повторялись артналеты, кругом рвались мины, но благодаря мастерству прожектористов, очень кратковременным включениям лампы, отрытым окопам ни один ротный прожектор не пострадал.

На этой позиции мы вели бои около недели, а затем наша рота перебралась на левый берег Днепра, усиливая световое поле батальона и 5-го прожекторного полка 3-й дивизии ПВО.

Противник ежедневно – и днем и ночью – совершал налеты на Киев, на мосты через Днепр. Ночью мы активно вели поиск самолетов, ловили их в луч и сопровождали лучом, пока враг не будет сбит или не выйдет из зоны досягаемости.

Часть самолетов выделялась противником для подавления средств ПВО. Поэтому наши позиции непрерывно обстреливались, подвергались бомбежке. Днем мы почти ежедневно участвовали в прочесывании местности, в поимке диверсантов, парашютистов, которых было много выброшено за нашей линией обороны.

В книге «Навечно в памяти народной» помещены очерки о Героях Советского Союза М.П. Чечневой и А.М. Поповой, которые в период войны служили в 46-м гвардейском Таманском женском авиаполку. Перечислены их заслуги в период боевых вылетов, указано, что Чечнева уничтожила четыре прожектора, а Попова – два. Это подтверждает слова автора о том, что противник выделил при налетах часть боевой авиации для борьбы со средствами ПВО, в частности для подавления прожекторов.

За активное участие в боях с авиацией и наземными силами противника все воины 16-го ОЗПБ были награждены медалью «За оборону Киева».

Из Киева нас вывели где-то в конце августа 1941 г. Объяснялось это тем, что к тому времени интенсивность налетов на Киев уменьшилась. Гитлеровское командование, видимо, считало, что судьба города уже предрешена. Мы же, прожектористы, не могли оказать существенной помощи в боях с наземными силами противника.

Под Киевом в сентябре 1941 г. в окружение попало и было взято в плен немцами 665 тысяч советских солдат и офицеров, захвачено 884 танка, 3178 артиллерийских орудий, сотни тысяч тонн боеприпасов и горючего (об этом см. у В. Суворова в книге «Самоубийство»). Данные взяты автором из работы Лиддел Гарта «Стратегия непрямых действий», изданной в «Иностранной литературе».

В то же время участились налеты немецкой авиации на Харьков, где средств ПВО было явно недостаточно, а военная промышленность работала в полную силу. Так мы оказались в Харькове, куда прибыли своим ходом, совершив почти шестисоткилометровый марш в сложной боевой обстановке – танковые соединения немцев уже продвинулись далеко на восток. Тогда в окружении погибли командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник Кирпанос Михаил Петрович и все руководство Юго-Западного фронта. Спасся один – в то время полковник И.Х. Баграмян.

Во время противовоздушной обороны Харькова наши боевые позиции были в районе тракторного завода, затем в районе ХЭМЗа (Харьковский электромеханический завод), а в октябре 1941 г. мы стояли на «точках» на западной окраине Харькова, в районе населенного пункта Дергачи.

Во второй половине сентября налеты на Харьков совершались ежедневно, работа в частях ПВО была напряженная: уже была осень, ночи длинные. «Положение № 1» на позициях продолжалось более 12 часов в сутки. Затем короткий отдых, проверка материальной части, оружия и опять полная тревог ночь.

В районе населенного пункта Дергачи наша «точка» располагалась у дороги, по которой отходили под напором немцев части Красной Армии. Мимо нас гнали на восток скот из районов Левобережной Украины. Жалкое это было зрелище – голодные коровы как тени брели по дороге, а их все погоняли усталые, промокшие люди. Не знаю, далеко ли им тогда удалось уйти. Часто скот падал, коровы не могли подняться, их добивали. Тогда и нам перепадало мясо. Хотя в то время снабжение в армии

было еще хорошим, получаемых продуктов нам хватало. Готовили пищу мы сами, для своего расчета, а продукты регулярно привозил старшина.

Позже мы участвовали в противовоздушной обороне города Новохоперска, крупного железнодорожного узла Поворино, а в феврале 1942 г. мы опять возвратились на Украину, в район города Купянска. Это был крупный железнодорожный узел, через него весной 1942 г. шло снабжение всего Юго-Западного фронта, который готовился к наступлению на Харьков, поэтому налеты вражеской авиации на Купянск были частыми и очень ожесточенными.

Однако весной 1942 г. началось наступление немцев в общем направлении на Сталинград и Кавказ. Мы были вынуждены отступать. При отступлении из Купянска мы двигались колонной в направлении Валуйки, Россошь.

В ожидании переправы через реку Оскол скопилось много наших войск, и при одной из бомбежек я был ранен, было это уже поздней весной 1942 г. Нельзя сказать, что ранение было легким – четыре осколка попали мне в область левого колена, но случилось это в период массового отступления наших войск, когда управление войсками было нарушено, о плановой эвакуации раненых никто и не помышлял. Немцы прорвали нашу оборону. Мне в каком-то медпункте обработали рану, и я остался в батальоне, из части меня не списали, я продолжал путь в своей машине, так как оставался начальником прожекторной станции, и у меня было место в кабине автомашины «ЗИС-12», на которой перевозился прожектор.