9 ноября
Шрифт:
Я осмеливаюсь посмотреть в сторону Фэллон, но она по-прежнему смотрит в окно. Вижу, как она смахивает слезы, и надеюсь, что не заставил ее злиться.
– Я нисколько не виню тебя, Фэллон. Понимаешь? Я упомянул про тот год, когда ты ушла только потому, что хочу, чтобы ты знала, что моё сердце всегда принадлежало тебе. И я никогда бы не позволил никому другому занять твое место, если бы знал, что есть хоть какой-то шанс, что ты когда-нибудь захочешь его вернуть.
Я вижу, как дрожат ее плечи, и ненавижу, что заставляю ее плакать. Я ненавижу
– А что насчет Оливера?
– Спрашивает она.
– Ты теперь не можешь жить с ним?
– Фэллон смахивает еще одну слезу.
– Я чувствую себя ужасно, Бен. Чувствую, что отрываю тебя от твоего маленького мальчика.
Она прикрывает лицо руками, после чего из нее вырываются рыдания, и я больше не могу терпеть ни секунды. Сворачиваю машину на обочину и включаю аварийку. Отстегиваю ремень безопасности и протягиваю руку через сиденье, чтобы притянуть Фэллон к себе.
– Малыш, успокойся, - шепчу я.
– Пожалуйста, не плачь. Я и Оливер... у нас все идеально. Я вижусь с ним когда захочу, почти каждый день. Мне не обязательно жить с его мамой, чтобы продолжать любить его.
Провожу руками по ее волосам и целую в висок.
– Все хорошо. Все отлично, Фэллон. Единственное, что портит мою жизнь - это тот факт, что ты не являешься частью каждого её дня.
Она отстраняется от моего плеча и шмыгает носом.
– Это единственное, что портит и мою жизнь, Бен. Все остальное идет идеально. У меня два лучших друга во всем мире. Я люблю школу. Я люблю свою работу. У меня полтора отличных родителя.
– последнее предложение она произносит со смехом.
– Но единственное, что заставляет меня грустить - очень сильно грустить - это то, что я думаю о тебе каждую секунду каждого дня и я не знаю как тебя забыть.
– Не надо, - прошу ее.
– Пожалуйста, не забывай меня.
Фэллон пожимает плечами и нерешительно улыбается.
– Я не могу. Я пробовала, но, наверно, мне придется пойти в клуб анонимных алкоголиков или куда еще. Думаю, ты стал моей неотъемлемой частью.
Я смеюсь с облегчением от того, что она... что она просто существует. И, что нам посчастливилось существовать в одной жизни, в одной части мира, в одном штате. И что, после всех этих лет, к моему удивлению, мне не хочется изменить что-либо из того, что в конечном итоге свело нас вместе.
– Бен?
– спрашивает она.
– Ты выглядишь так, словно тебе опять больно.
Я смеюсь и качаю головой.
– Я больше не буду. Мне очень нужно сказать тебе, что я тебя люблю, но чувствую, что должен предупредить тебя, прежде чем сделаю это.
– Хорошо, - говорит она.
– Предупредить о чем?
– Что соглашаясь любить меня в ответ, ты берешь на себя огромную ответственность. Потому что Оливер всегда будет частью моей жизни. И я имею в виду не как племянник, а как будто он мой. Дни рождения и игры в бейсбол и...
Фэллон прикладывает свою ладонь к моему рту, чтобы заткнуть меня.
– Если ты кого то любишь, то ты любишь не просто человека, Бен. Любовь – это когда ты признаешь пристрастия своего возлюбленного, и разделяешь его любовь к остальным людям. И я буду любить. Я это сделаю. Обещаю.
Я действительно ее не достоин. Но я притягиваю ее ближе и усаживаю себе на колени. Тянусь к её губам и говорю:
– Я люблю тебя, Фэллон. Больше, чем поэзию, больше чем слова, больше чем музыку, больше, чем твои сиськи. Обе. Ты хоть представляешь, как это много?
Фэллон одновременно и смеется и плачет, и я прижимаюсь к ее губам, желая запомнить этот поцелуй больше, чем любой другой, что дарил ей. Пусть он и длится всего две секунды, потому что она отстраняется и отвечает:
– Я тоже тебя люблю. И, думаю, это было выдающееся объяснение. Такое, что даже не надо сильно присмыкаться. Хочу поехать в твою квартиру прямо сейчас и заняться с тобой любовью.
Я быстро целую её, а потом толкаю обратно на пассажирское сидение, готовый вернуть нас на шоссе. Фэллон пристегивает ремень и добавляет:
– Но утром я все еще жду завтрак.
• • •
– Итак, технически, суммарно мы провели приблизительно только двадцать восемь часов вместе с тех пор, как встретились, - говорит она.
Мы в моей постели. Фэллон на мне, щекочет пальцами мою грудь. Как только мы оказались в моей квартире, мы занялись любовью. Два раза. И если она не перестанет так ко мне прикасаться, это произойдет и в третий раз.
– Этого времени более чем достаточно, чтобы понять, что ты кого-то любишь, - отвечаю я.
Мы уже подсчитали, сколько всего времени фактически провели вместе на протяжении четырех лет. Я честно думал, что будет больше, потому что уверен в своих чувствах, но Фэллон была права, когда сказала, что это даже не полных два дня.
– Посмотри на это с другой стороны, - предлагая ей свой подробный расчет.
– Если бы у нас были традиционные отношения, мы бы сходили на несколько свиданий, возможно, раз или два в неделю, каждый по несколько часов. Это в среднем двенадцать часов за первый месяц. Допустим, два-три свиданий с ночевкой во втором месяце. Пары, отношения которых, доживают до третьего месяца, в сумме проводят вместе двадцать восемь полных часов. А третий месяц - это определенно месяц для "я люблю тебя". Так что технически, мы на верном пути.
Фэллон закусывает губу, чтобы скрыть улыбку.
– Мне нравится твоя логика. Ты же знаешь, как сильно мне не нравится инста-любовь.
– Ох, это была еще та инста-любовь, - говорю ей.
– Но у нас все законно.
Она приподнимается на локте и смотрит на меня сверху вниз.
– Откуда ты знаешь? В какой момент ты понял, что влюблен в меня?
Я отвечаю не задумываясь:
– Помнишь, когда мы целовались на пляже, я сел и сказал, что хочу сделать татуировку?
Фэллон улыбается.