9 ноября
Шрифт:
– Потому, что удерживать свои губы вдали от твоих действительно больно.
Фэллон смеется.
– Как бы сильно я не хотела почувствовать вкус твоих губ, должна тебя предупредить - поцелуй-приветствие, потянет только на шестерку.
Я обещал ей одиннадцать баллов. С этим придется подождать.
– Пошли. Давай зайдем внутрь, чтобы я смог выяснить, какого цвета на тебе трусики.
– Она смеется таким знакомым смехом, когда я хватаю ее за руку и веду в сторону дома. Я уже могу сказать, что мне не о чем беспокоиться. Она все та же Фэллон, какой я запомнил ее
А...может быть, это означает, что мне следует волноваться обо всем.
Фэллон
Когда Бен попросил меня встретиться с ним у его дома, я ожидала совсем другого: я думала, что он живет в обычной квартире, но это, большой, современный двухэтажный дом. Всем домам дом. Бен закрывает за мной входную дверь и ведет к лестнице. Я следую за ним.
– Ты приехала без багажа?
– спрашивает он.
Не хочу думать о том, как недолго пробуду здесь.
– Я возвращаюсь сегодня вечером.
Бен останавливается в полушаге от меня и оборачивается.
– Сегодня вечером? Ты не останешься в Калифорнии даже на ночь?
Я качаю головой.
– Не могу. Я должна быть в Нью-Йорке в восемь утра. У меня вылет в двадцать два тридцать.
– Полет займет больше пяти часов, - отвечает он озабочено.
– Учитывая разницу во времени, ты прилетишь где- то к шести утра и даже домой заехать не успеешь.
– Я посплю в самолете.
Бен хмурится и поджимает губы.
– Мне не нравится твой план, - возмущается он.
– Тебе следовало позвонить, и мы могли бы поменять дату или придумать что-то ещё.
– У меня нет твоего номера. Кроме того, мы бы испортили всю идею твоей книги. Помнишь? Девятое ноября, или ничего.
Не исключено, что он может обидеться, но напоминаю, что именно он придумал это правило.
– Мне очень жаль, что я опоздала. До возвращения в аэропорт у нас еще шесть часов.
– Пять с половиной, - уточняет Бен, и начинает подниматься по лестнице. Я иду за ним до его комнаты, но теперь чувствую, как он расстроился из-за меня. Знаю, что, наверное, были и другие рейсы туда и обратно, но честно говоря, я сомневалась, что Бен приедет. Я думала, что у него наверняка сумасшедший график с его фиктивными девушками и он вряд ли вообще помнит меня. Вот и подумала, что если прилечу всего на несколько часов, то будет не так обидно, если вдруг Бен не приедет, тогда я могла бы улететь обратно и сделать вид что ничего не произошло.
Но Бен не только приехал, он ждал меня два часа.
Два часа.
Я очень польщена. На его месте я бы уже через час сдалась, подумав, что меня продинамили.
Бен открывает дверь и пропускает меня первой. Он улыбается мне, когда я вхожу в его комнату, но улыбка кажется притворной.
У него нет права обижаться на меня. Мы договорились встретиться сегодня и да, я - опоздала, но приехала же. Я оборачиваюсь и упираю руки в бедра, готовая защищаться, если он скажет еще хоть слово о том, как мало у нас времени. Бен закрывает дверь, и прислоняется к ней спиной. Однако вместо того чтобы продолжить упрекать меня, Бен начинает снимать свои ботинки. С его лица исчезло разочарование и теперь он выглядит... даже не знаю, как описать... счастливее что ли.
Скинув ботинки, Бен быстро подходит ближе и неожиданно толкает меня. Вскрикнув я падаю назад, но прежде чем меня охватывает паника, приземляюсь на что-то воздушное. Или это кровать? Да и не важно, это самое мягкое место, на которое я когда-либо падала.
С блеском в глазах Бен делает шаг вперёд и улыбается.
– Давай устроимся удобнее, - предлагает он.
– Нам нужно о многом поговорить.
Бен располагается между моими коленями, и поднимает мою ногу, чтобы снять обувь. Но на мне простые балетки, поэтому он с легкостью избавляется от них. Вместо того чтобы отпустить мою ногу, Бен сначала медленно гладит её рукой и только потом опускает.
Я и забыла, как жарко в Калифорнии. Ему нужно срочно включить вентилятор.
Далее Бен поднимает вторую ногу и проделывает с ней то же самое: разувает и мучительно медленно гладит, не забывая все время мне улыбаться.
Разве Калифорния выше над уровнем океана чем Нью-Йорк? Боже, в этой комнате так тяжело дышать.
Закончив с обувью, Бен обходит меня и располагается в изголовье кровати.
– Иди сюда, - зовёт он.
Я переворачиваюсь на живот. Бен лежит, облокотившись на свою руку и гладит вторую подушку рядом с собой.
– Я не кусаюсь.
– Это позор, - отвечаю я и ложусь на подушку, лицом к нему.
– Девяносто процентов нашего времяпровождения, с момента знакомства, проходит в постели.
– В этом нет ничего плохого. Я обожаю твои волосы.
От его слов по телу бежит приятная дрожь, но я улыбаюсь так, словно слышу это каждый день.
– Что ж, спасибо.
Некоторое время мы просто молча смотрим друг на друга. Я уже начала забывать, как Бен выглядит, но сейчас, когда его лицо передо мной, ощущение такое - будто я никогда и не уезжала. Бен выглядит уже не как подросток, которым был в прошлом году. И мне становится интересно, неужели, когда я увижу его снова в следующем году, он будет выглядеть как зрелый мужчина. Хотя между девятнадцатилетним парнем и зрелым мужчиной нет никакой разницы.
– У нас не очень много времени, - напоминает он.
– У меня миллион вопросов. Мне нужно писать книгу, но я абсолютно ничего не знаю о тебе.
Открыв рот, я хочу возразить: потому что, на мой взгляд, Бен знает обо мне все. Но я проглатываю свои слова, ведь по идее он знает не так уж и много. Мы провели всего лишь один день вместе.
– Ты что-нибудь написал в этом году?
Он кивает.
– Написал. Ты кого-нибудь поцеловала в этом году?
– Целовала. А ты?
– тоже киваю я.
Бен пожимает плечами.
– А ты целовал, Бен?
Он все же кивает.
– Нескольких.
Я пытаюсь не реагировать на это, но сколько конкретно входит в эти несколько?
– И ты постоянно сравнивал их со мной?
Бен качает головой.
– Я уже говорил в прошлом году, что это совершенно несправедливо по отношению к остальным женщинам. Ты несравнима.
Я так рада, что приехала сегодня. Мне плевать что я не буду выспаться целую неделю, это стоило того чтобы услышать этот комплимент.