90-е: Шоу должно продолжаться 9
Шрифт:
— А ничего так взбодрились, да? — усмехнулся я, держа в руках бумажный стаканчик с чаем. — Даже ностальгия какая-то накатила по школьным субботникам.
— У меня дома такой субботник! — захохотал один из «пиночетов». — Ты просто в квартире живешь, Велиал, тебе не понять!
— Что ж поделаешь, я типичный горожанин, — развел руками я. — Нежное дитя асфальта, непуганное физическим трудом!
Все жизнерадостно заржали.
— О, кстати, раз уж такое дело! — сказал я, будто меня внезапно озарило. — Так есть у нас что-то конкретное про летний рок-фестиваль-то?
Глава 20
«В общем-то, все как я и предполагал…» — размышлял я, шагая по аллейке посреди ленинского проспекта. На ходу всегда думается лучше. Да и погода, как
Вот я и топал быстрым шагом. Распахнув куртку. Пальцы и уши, конечно, мерзли, но натягивать шапку и перчатки все равно не хотелось. Пусть мерзнут, это ненадолго.
Разговором с рок-клубовцами я был и доволен, и нет. То есть, если судить с моей колокольни, то все складывается как нельзя лучше, конечно. Ноооо… Это вот жирное «но» было скорее досадой, что ли. Отличные парни состоят в рок-клубе, это правда. Классные, добрые, легкие на подъем. Но как же у них туго с принятием решений и ответственностью! Вот этот самый летний фест. По логике, это мероприятие, которое всем выгодно. Если показать на нем товар, в смысле новокиневский рок, так сказать, лицом, то это офигенная работа на перспективу. Попадут местные «звездочки» на карандаш к заинтересованным лицам, и на российский рок-олимп вместо какой-нибудь «Агаты Кристи» из Екатеринбурга взберутся какие-нибудь «Пиночеты» или, там, «Ножной привод». Но когда доходит до дела, что делают рядовые рок-клубовцы? Правильно! Суют голову в песок и на все лады долдонят: «Ну я же тут ничего не решаю!»
Короче, главное я выяснил. Какой-то реальной подготовкой занимался только Банкин. Объемы этой самой подготовки рядовые рок-клубовцы представляли себе смутно. Вроде, он с кем-то там созвонился, получил добро и воспрял духом. Но получил в морду и слег в больницу, так что фиг знает, как там сейчас…
Так что, для меня и Василия ситуация прямо шоколадная. Надо просто заглянуть в больничку к Банкину, занести ему апельсинов и конфет, сказать, чтобы не переживал, фестиваль в надежных руках. И спокойно заняться текущими делами — обзвоном, утрясанием вопросов с площадкой, билетами, расписанием, командой волонтеров и прочим миллионом мелочей, связанных с крупным массовым мероприятием. Но досадно было все равно. Блин, ну вот какого фига они такие пассивные-то? Почему им все время нужен тот дурак, который первым что-то начнет и потащит на себе? Издержки недавней советской эпохи?
Хотя не сказал бы, что в будущем эта ситуация как-то активно изменится. Прятать голову в песок так и останется нормой.
К площади Советов я подошел, когда на часах гостиницы «Центральная» уже было половина седьмого вечера. С одной стороны, до горбольницы, где лежит Банкин, тут два шага. С другой — часы посещения там уже закончились. Значит судьбоносный визит нужно отложить на завтра.
Но погреться уже хотелось, так что я, недолго думая, завернул в ЦУМ.
На самом деле, интересно наблюдать, как хищная рука рынка дотягивается до разных мест города. Новокиневский ЦУМ даже в двухтысячных, когда я вернулся к мирной жизни, довольно долго оставался своего рода памятником Советского Союза. Остальные торговые центры, кинотеатры, стадионы и все прочие разновидности присутственных мест, перестроились на новую реальность. Пустили на свою территорию арендаторов с их ларьками, прилавками и вывесками. Достраивали новые торговые площади, видоизменялись и увеличивались. А вот с ЦУМом очень долго не происходило вообще ничего. Даже свою унылую серую облицовку он сохранил чуть ли не до десятых годов двадцатого века. Все окружающие его здания изменились, некоторые даже подросли на пару этажей. Но упрямый универмаг держался. Своего рода достопримечательностью был даже. С одной стороны — портил вид площади. С другой — делал ее
Сей удивительный феномен, в смысле отрицание магазином происходящих в стране перемен, как мне рассказывали, объяснялось довольно просто — личностью хозяина этого места. Директор был мужик очень упертый, прямо кремень. Сломить его не удалось ни одной из новокиневских группировок. Договориться с ним тоже никто не смог, хотя все крупные фигуры пытались. И хрен там. Всех отшил, от всех отбрехался. А от кого-то и отстрелялся. И до самой смерти держал ЦУМ таким же, каким тот и был при Советском Союзе. Жалко, фамилию этого героя я не запомнил. Что-то вроде растительное-шипящее было… Хвощев или Щавелев…
Потом, правда, стойкий товарищ помер, не оставив наследников И универмаг тут же изменился. Сначала его растерзали между собой пара сетевых супермаркетов, потом кто-то перекупил. И перестроил на современный манер. И старый ортодоксальный советский ЦУМ превратился в блестящую стеклянную шкатулку современного торгового центра.
Но до этого было еще далеко.
На витринах стояли строгие манекены в строгих костюмах от Новокиневского дома моды. Над прилавками красовались старорежимные «галантерея», «швейные изделия», «обувь» и почему-то «отдел № 2». Видимо первый отдел скрывался где-то за одним из стеллажей. Напротив прилавка, подписанного как «швейные изделия» кучковались многочисленные женщины. Очередь стояла до входа в обувной. Но в нее вставали не все, некоторые либо пытались пробиться к ее началу, либо хотели просто смотреть, что создавало дополнительную толчею. Сам прилавок мне было не видно, но секрет, что же там такое продают, раскрылся довольно быстро. Две юные радостные барышни громко обсуждали, как им повезло, что удалось отхватить лифчики модели «анжелика» за такие смешные деньги.
Ясно…
Я некоторое время побродил по первому этажу, заглядывая в разные отделы. В отделе детской одежды выхватил даже порцию сомнительной ностальгии, наблюдая, как сурового вида мамаша примеряет на своего десятилетнего сына уродского вида пальто, приговаривая:
— Ничего, что рукава длинноваты, на вырост пойдет…
Пацан меня завистливым взглядом, я ему подмигнул понимающе. Крепись, мол, мужик, все у тебя еще впереди!
Шагнул на лестницу, чтобы подняться на второй этаж, но вдруг заметил единственное место, которое выбивалось из общего фона. Пространство под лестницей было перегорожено наполовину прозрачной стеной. Вроде бы, раньше в этой клетушке обитал гравер. К которому можно было принести купленный сувенир, и он за небольшую денежку наносил на него витиеватую уникальную надпись, превращая его из просто сувенира в именной сувенир. Но сейчас надпись «гравер» была заклеена листком бумаги с нарисованными фломастерами угловатыми буквами «ПУНКТ ЗВУКОЗАПИСИ». Чуть ниже красовались трафаретные буквы «МОНО — СТЕРЕО». А еще чуть ниже — ценник на разные услуги. Запись на вашу кассету, пустая кассеты, одна сторона, две стороны…
А все остальное пространство стеклянной стены было заклеено бумажками с названиями групп. Надо же, кто-то оказался настолько ушлым, что ухитрился пролезть даже в эту нерушимую цитадель…
— Здорово! — я заглянул в окошко ларька. Там сидел паренек в очках и турецком свитере. Чуть обросший, но не настолько, чтобы быть похожим на кого-то из тусовки того же рок-клуба. Скорее напоминал какого-нибудь студента-технаря родом из семидесятых.
— Новый альбом «Бон Джови» есть, — вместо приветствия сказал он. — Могу на твою кассету записать, могу на свою.
— А местные группы у тебя есть? — спросил я.
— «Алиса» есть, — сообщил юноша. — «Крем», «Агата»…
— А новокиневские? — прервал я его.
— Не, — он мотнул головой. — Не держим.
— А что так? — хмыкнул я. — В своем отечестве пророков нет?
— Чего? — насупился парень.
— Клиентов теряешь же, — сказал я.
— А я-то что? — пожал плечами парень. — Мне что принесут, то я и пишу.
«Я же ничего не решаю» — это прямо девиз сегодняшнего дня.
— А, так это не ты сам открыл точку? — чуть разочарованно протянул я. — А кто у тебя лицо, принимающее решение?