90-е. Шоу должно продолжаться 3
Шрифт:
— Может… Это… Передохнем чуть-чуть? — запыхавшись, предложил Бегемот.
— Мы же только начали, а ты уже устал? — усмехнулся я.
— Да не, мы же собирались обсудить этот… Как его… Кастинг. — напомнил ударник. — Ну, девчонок поискать.
— А что его обсуждать? — спросил я, замедляя шаг рядом с кафе-стекляшкой. — Есть какие-то идеи?
— Ну… Получается ведь, что мы сейчас все равно будем объявки клеить, — сказал Бегемот. — Может как бы… Одним выстрелом двух зайцев и убьем?
— Хм, — задумался я и решительно свернул
Мы зашли в кафе и остановились у прилавка. Ассортимент был стандартный — соки в советских еще конусах, чай-кофе, пирожки и пирожные.
— Дайте два стакана яблочного сока, — сказал я продавщице, со скучающим видом уставившейся на нас.
— И пирожок с рисом и мясом, — сказал Бегемот. — Лучше даже два пирожка. А то я так жрать хочу, что кажется желудок сейчас слиплется.
Я мысленно прокомментировал, что у него на самом деле может слипнуться, но безропотно расплатился. Бегемот сегодня жаловался, что у него ни копейки нет. Стаканы с шипением наполнились, продавщица плюхнула на картонную тарелочку два холодных уже пирожка, один из которых тут же сцапал Бегемот и откусил сразу половину.
— Я вот фто пофумал, — сказал он с набитым ртом. — Мы сейфаф мофем напифать…
— Ты прожуй сначала, куда ты торопишься? — усмехнулся я.
Бегемот принялся сосредоточенно жевать, торопливо запивая пирожки соком. Потом вытер рот рукой и шумно выдохнул.
— Я вот что подумал, — сказал он снова. — Василий этот же сказал, что в «Буревестник» мы можем приходить с двух часов дня. А концерт только в шесть. Получается, что в зале можно устроить прослушивание до этого времени.
— Это ты авантюру какую-то предлагаешь, — усмехнулся я и пододвинул к нему свой стакан сока. Пить его не хотелось, даже не знаю, зачем купил.
— А что такого? — удивился Бегемот. — Там же никого не будет, а он сам сказал, что директриса скучает, и вообще будет рада, если у нее там хоть что-нибудь будет происходить. Ну вот мы и устроим… А там сцена есть, зал есть, нормально все.
— Соображаешь, — кивнул я и вернулся к прилавку. — Дайте еще пару пирожков. И пирожное картошка, пожалуйста.
Я вернулся к Бегемоту и поставил перед ним еду.
— Вот, держи, чтобы тебе скучно не было, — сказал я.
— А ты куда? — встрепенулся он.
— Сгоняю в канцтовары в соседнем доме за бумагой, — сказал я. — Объявки про кастинг надо же на чем-то писать. Жуй давай, я быстро.
Я выскочил из кафе, перебежал улицу и зашел в канцелярский магазин. Недолго думая схватил альбом для рисования и пачку фломастеров. Заплатил и вернулся в стекляшку.
— И что надо писать? — спросил Бегемот, схватив зеленый фломастер наизготовку.
— Так, дай подумать… — я почесал в затылке. — «В рок-группу „Ангелы С“ требуется девушка на бэк-вокал. Требования: симпатичная, умеет петь, а если играет на скрипке, флейте или еще каком-нибудь музыкальном
— А не слишком… Ну… Вольно что ли? — Бегемот с сомнением посмотрел на заполненный не очень ровными зелеными буквами лист.
— В самый раз, — заверил я. — Но вообще можешь написать своими словами. Нам еще надо таких несколько.
Мы написали по пять объявок каждый и решили, что столько будет достаточно. И двинулись к первому пункту нашей программы — Новокиневскому государственному университету.
Эх, девяностые — это прямо-таки золотое время. Никаких рамок на входе и грозных вахтеров. Заходишь в двери, переходишь холл, вот тебе стенд с расписанием. Я сунул обе объявки под стекло и сделал шаг назад, чтобы посмотреть, как выглядят.
Нда, все еще так себе…
— Это что, шутка какая-то? — раздался за спиной чей-то голос. — «Папоротник» выступает? А почему сообщают так поздно?
Я повернулся и увидел очкастого парня, типичного такого ботана. С торчащим из свитера воротником белой рубашечки.
— Спонтанный концерт, — ответил я. — Ребята сюда просто по делам приехали, ну и решили порадовать немного, кого успеют.
— А билеты вы продаете? — спросил второй материализовавшийся студент.
— Билеты там будут, на входе, — ответил я.
— А точно не разводка какая-то? — усомнился ботаник.
— Разводка была бы, если бы мы прямо сейчас тебе билеты взялись втюхивать, — усмехнулся Бегемот. — Сказано же, на входе. Приезжаешь в «Буревестник», покупаешь билет, заходишь и слушаешь.
— Ну лаааадно… — и студенты начали о чем-то шушукаться между собой. Объявление о бэк-вокалистке ожидаемо не вызвало такого же ажиотажа.
— Двинули дальше, — сказал я и потащил пыхтящего Бегемота к выходу.
В институте культуры нам пришлось немного порамсить с каким-то дотошным дядькой, который прицепился, имеем ли мы право вешать тут свои объявления. И что вот он сейчас вызовет, кого следует, чтобы с нами разобрались. Пришлось сделать вид, что ушли, подождать, когда вредный дядька уйдет по своим делам, и снова прошмыгнуть к расписанию и сунуть в него наши объявки.
Когда мы вышли из меда, Бегемот со стоном повалился на лавочку. Рожа красная, будто кросс бегал, а не просто прогулялся по центру города.
— Фух, справились… — пробормотал он. — Я думал кони двину…
— Ты рановато коней-то отпускаешь, — усмехнулся я. — Тебе сейчас еще на репетицию топать.
— А ты что ли не пойдешь? — удивился он.
— Неа, — я посмотрел на часы и покачал головой. — У меня сегодня есть важное личное дело, которое я ну никак не могу пропустить. А ты лучше не рассиживайся, а то простудишь себе что-нибудь. Пойдем, я тебя на автобус посажу.