999999999 маны. Том 2
Шрифт:
— Да не вернется ушедший, — Говард Ротт закончил похоронную речь традиционными словами и передал слово Рональду, брату почившей жены Алекса.
Две могилы, вокруг которых сегодня стояла толпа народу, были пусты. Гробы, которые вот-вот должны были в них опуститься, стояли чуть в отдалении, закрытые, а точнее — запаянные; люди совершенно не спешили подходить к ним.
Возле гробов уверенно возились четыре мастера печати — мортусы. Помимо функций связанных с запечатывание скверны внутри гробов, они также выполняли работу простых могильщиков. Неблагодарная и жутковая профессия среди обычных людей, считалась
Нога в черной туфельке наступила на пожухлую листву.
Элиза Белецкая подошла поближе к основной массе людей, собравшейся около двух могил. Поправив серую прядь волос падающих на черное платье, она наблюдала за работой могильщиков чертящих узоры на гробами, не слушая, о чем говорил чернокнижник Рональд. Светящиеся линии, зависали ненадолго над гробом и впечатывались в него похоронным узором. Несмотря на то, что похороны редким событием в жизни наследницы клана назвать было нельзя, она так и не научилась спокойно наблюдать за ритуалом погребения.
Каждый раз стоя среди этих могил, она словно вновь возвращалась в тот день, когда будучи маленькой девочкой, она наблюдала за тем, как запечатывают гроб с её матерью. Несмотря на холодный взгляд и невозмутимое лицо, к горлу то и дело норовил подлезть ком, с которым девушка была не в силах справиться.
Но сейчас к нему, правда, добавилось кое-что еще и это не давало ей покоя.
Всё случилось очень… быстро и неожиданно. Как смена слайдов. Раз — она стоит у больницы и удивляется тому, как уверенно Марк, которого она считала безвольным тюфяком, говорит с её отцом. Два — она на крыше с Августом, опасается, что они зашли слишком далеко. Три — Август лежит с простреленной головой, а она понимает, что на самом деле ничего не знала о Марке Ротте. Четыре — послевкусие холодного поцелуя и целая гамма незнакомых эмоций. Пять — ей сообщают, что он мёртв. Решил убить своего отца. В подробности девушку никто посвящать не стал. Даже отец. Еще и это прощание от брата Алекса Ротта. Странно, подозрительно… неправдоподобно.
Во время пути сюда она перечитывала переписки с Марком, со своего второго аккаунта просматривала его профиль в постере, ее основной он так и не разбанил. Она тщетно пыталась понять, что из себя представляет Марк Ротт. В какой-то мере её даже мучило, что она так и не узнает правды.
Но со стороны было тяжело разглядеть сомнений, что её гложат. Этому она научилась у отца. Покажешь слабину, дашь понять о своих намерениях раньше времени и неровен час толпа в черных одеждах придет попрощаться уже с тобой.
Вульфрик, что стоял рядом, даже не смотрел в её сторону; его взгляд намеренно был направлен так, чтобы смотреть на всех сразу и ни на кого в частности. Наступил его черед выйти к толпе и произнести прощальную речь. Никто другой бы этого не увидел, однако Элиза чувствовала, что отец ведет себя несколько необычно, нервно. Можно было по пальцам одной руки пересчитать случаи, когда она наблюдала его в таком состоянии.
Глава клана Белецких прошел мимо ряда людей в черном и начал свою речь:
— Огромное
Его речь была стандартной, банальной даже. Зная, насколько они были близки с Алексом Роттом, Элиза ожидала, что отец найдет более оригинальные слова для проводов своего друга в последний путь. Но нет, это всё она слышала уже неоднократно. Девушка осталась стоять одна в стороне, гадая, почему отец ведет себя столь странно…
— Позволите, — к Элизе аккуратно подошел высокий блондин с до нелепого искусственной улыбкой.
Парень обошел её и встал рядом.
— Рэмингтон. — прошептал он, склонившись.
Элиза быстро окинула его взглядом и отвернулась, ничего не ответив. Все таки, человек, который пытается познакомиться с тобой на похоронах твоего же жениха должен быть как минимум непередаваемо глуп, а как максимум — цинично жесток.
Девушка уставилась на отца, показывая, что все ее внимание сосредоточено на нем.
— …Алекс много для кого был опорой, наставником, отцом. Его род не успел стать частью нашей семьи по крови, но стал им по делу. Род Белецких всячески поддержит род Ротт в эту тяжелую минуту скорби и утраты. Алекс не бросил меня в беде десять лет назад, и я не забыл об этом…
Рэма поведение Элизы несколько раздражало, однако уходить он не спешил.
— Дядя Алекс всегда был такой, — он сделал шаг вперед и поравнялся с девушкой, — слеп к страху. — он улыбнулся.
Девушка скривилась, уже даже не пытаясь скрывать, что намеренно игнорирует Рэма. Последнего это злило и забавляло одновременно.
Вульфрик, в это время, продолжал читать речь:
— …Но беда не приходит одна, — он нахмурился, — В этот день нас покинула еще одна надежда на светлое будущее, Марк Ротт. Перспективный, молодой юноша, который сбился с пути — и это наша ошибка, что мы вовремя не оказали ему должной поддержки. Я помню его еще в юном возрасте, озорного и веселого мальчишку, и могу с уверенностью сказать, что сегодня угасла очередная звезда, что могла осветить наш путь в яркое и светлое будущее…
— Хм, братец… — Рэм склонил голову в сторону, — он был мягким. Так любил все живое. Я обожал наблюдать за тем, как он вечно привязывался к моим зверушкам. Такая потеря.
Элиза громко вздохнула.
— Вам что-то от меня нужно? — она посмотрела ему прямо в глаза и натянуто улыбнулась.
— Ну, — Рэм сложил руки в карманы брюк и оценивающе посмотрел на Элизу — вообще-то…
Его глаза блеснули, парень словно перебирал в голове варианты того, что бы ему могло быть «нужно» от девушки.
— Дети, вижу уже знакомитесь! — к ним стремительно приблизился Говард, брат Алекса.
— Не самое подходящее место для знакомства. — девушка медленно перевела взгляд на старшего Ротта.
— Глава клана, — Рэм развел руками, — у дамы погиб жених, что вы такое говорите? — Элиза могла поклясться, что даже если бы попыталась нарочно, не смогла бы произнести эту фразу так омерзительно наигранно, как этот блондин.
— Ну, Рэмингтон, пока к одним приходит смерть, у других продолжается жизнь. Если что-то и умирает, — он через плечо глянул на Вульфрика, заканчивающего речь, — то только затем, что уступить место чему-нибудь новому.