А что дальше?
Шрифт:
– Боялась остаться со мной после родов, после окончания нашего контракта? – глухим голосом уточнил Ленард.
– Да, боялась. Потому что ничего подобного не было предусмотрено нашими договоренностями, – честно призналась она. – Ленард, я не хочу, чтобы мы расстались, ненавидя друг друга и не зная, как выбраться из ловушки, в которую нас загнала судьба.
– Я тоже не хочу этого, – сказал он и глубоко вздохнул.
– Поэтому нам, очевидно, лучше расстаться и…
– Нет! Я не могу допустить, чтобы ты сейчас исчезла из моей жизни, Клеменси. Да, произошло то, чего мы не предусматривали,
– Даже без любви?
На секунду его взгляд стал суровым и мрачным. Затем Ленард спросил:
– Бывает ли на свете более глубокая и великая любовь, чем любовь родителей к своему ребенку? Неужели такая любовь не способна связать нас?
Клеменси задалась вопросом: может ли Ленард пожертвовать своей любовью к Беатрис, причем пожертвовать без сожаления, и должна ли я оставаться с ним на таких условиях?
Мне следует задуматься над тем, как поступить, чтобы наш ребенок был счастлив, когда появится на свет.
– Не думаю, что я стану плохим отцом, – с улыбкой сказал Ленард. – Я буду, строг, но справедлив, буду читать малышу на ночь сказки, и купать его… Черт возьми, Клеменси, я готов даже менять ему подгузники, если ты захочешь! Я также попрошу у Ника книгу доктора Спока и вызубрю ее наизусть.
Клеменси смеялась до слез, а когда успокоилась, взмолилась:
– Не смей прикасаться к этой книге: Кэрри чуть с ума не сошла от эрудиции Ника!
Он улыбнулся.
– Ну, так как же? Ты дашь мне шанс попробовать себя в роли отца?
Клеменси ощутила неимоверный прилив любви и поняла, что готова дать Ленарду не только этот шанс, а готова отдать ему все на свете. И свою жизнь тоже.
12
– Как ты думаешь, они понравятся ему? – спросила Клеменси и показала подруге золотые наручные часы.
– Если не понравятся, значит, у него что-то не в порядке головой, – со смехом ответила Кэрри. – Это замечательный подарок, дорогая.
День близился к концу. Подруги возвращались в автомобиле Кэрри из города после завершения беспокойного похода за покупками. Беспокойного из-за Эдвина: он капризничал в каждом магазине, и его громкий плач не могли остановить ни яркие игрушки, ни бутылочка с молоком, которую ему подсовывала мать, ни ласковые слова. Ничего не помогало, кроме одного: как только они выходили из магазина, вопли тут же прекращались, и личико ребенка вновь сияло улыбкой.
Клеменси, сидевшая рядом с Кэрри, обернулась и взглянула на малыша, посапывающего в специальном креслице, закрепленном на заднем сиденье машины.
– Бедненький. Он, должно быть, устал, – пробормотала полушепотом Клеменси.
– Конечно, устал, – отозвалась Кэрри. – Знаешь, чем больше я наблюдаю за Эдвином, тем все больше убеждаюсь: он типичный мужчина. Они, оказывается, от рождения такие. Ник ведет себя точно так же, когда я затаскиваю его в какой-нибудь торговый центр: стенает и хнычет до тех пор, пока мы не выйдем на улицу.
Клеменси засмеялась и стала укладывать в коробочку часы, купленные для Ленарда.
– А что подарит тебе Ленард, как ты думаешь? – спросила Кэрри.
– Даже не знаю.
– Черт возьми, но ведь до вашей годовщины осталась всего пара дней. Я бы на твоем месте уже сделала свой заказ.
На самом деле год со дня бракосочетания исполнялся завтра, но Клеменси не поправила подругу: не хотела поднимать никакой суеты вокруг этого события.
– Мы даже не говорили о нашей годовщине, Кэрри, – призналась она.
В последние недели Ленард вел себя по отношению к ней просто идеально. Он был само воплощение нежности и внимания. Но после того вечера, когда Клеменси сообщила ему о своей беременности, они нечасто говорили о будущем, лишь осторожно топтались вокруг этой темы. И между ними не было физической близости. Поначалу это не беспокоило Клеменси, которая из-за беременности чувствовала себя не очень хорошо. Но недели шли, она набиралась сил, а Ленард по-прежнему не проявлял к ней как к женщине никакого интереса. Клеменси казалось, что его мысли и чувства витают где-то в другом месте. Она старалась не думать в каком.
– Как прошел твой последний визит к врачу? – спросила Кэрри.
– Нормально. Доктор Барни заверил меня, что беременность завершится самым благополучным образом. – Клеменси хмыкнула. – А Ленарду он сказал, чтобы тот перестал дергаться.
Кэрри притормозила у дома подруги и с удивлением спросила:
– Зеленый спортивный автомобиль… Чей это?
– Понятия не имею. – Клеменси пожала плечами. – Кому-то, должно быть, надо поговорить с Ленардом. В последние дни он работает в основном дома. – Она отстегнула ремень безопасности. – Заглянешь на чашечку кофе?
Кэрри посмотрела на спящего в креслице сына и покачала головой.
– Нет, спасибо. Пора везти кроху домой. Скоро его надо кормить.
– Ну ладно. Спасибо за компанию. – Клеменси взяла пакеты с покупками и вышла из машины.
– Не забудь, что завтра после полудня у нас барбекю. Подъезжайте к половине первого.
– Тогда до скорого.
Клеменси послала подруге воздушный поцелуй, и Кэрри включила зажигание…
Как только Клеменси открыла входную дверь, до нее тотчас донесся голос Беатрис. Едва она успела поставить пакеты с покупками на столик в прихожей, как увидела выходящих из гостиной Ленарда и Беатрис.
– Клеменси! Какой приятный сюрприз. Я так рада, что застала тебя перед отъездом.
Голос, фразы, жесты – все в этой женщине было настолько невыносимо приторным, слащавым и фальшивым, что у Клеменси вдруг появилось безумное желание, распахнуть дверь и вышвырнуть гостью вон.
Но вместо этого она усилием воли заставила себя смириться и ничем не выдала чувств, которые вызвало в ней появление Беатрис.
– Чем обязаны твоему визиту? – любезно поинтересовалась Клеменси.
– Просто хотела попрощаться. Завтра я уезжаю в Сан-Франциско. Мы с Джимом договорились о полюбовном разрешении споров, связанных с нашей собственностью, но остается еще много вопросов.