А дело было так…
Шрифт:
Вот так новости… И кто после этого скажет, что монрийцы — отошедшие от дел мирских отшельники и аскеты, пусть бросит в меня камень!
— Дракону? — тут же встрепенулся монриец. — Король-некромант отправляет сына убить дракона-изгнанника? Какие интересные новости! И вам нужна помощь? Это, пожалуй, надо обговорить один на один…
— Надо! — кивнул Тиналис, отходя за волшебником в соседнюю комнату. — Подожди тут, принц, мы скоро управимся…
Да пожалуйста! О том, что любопытство наказуемо, я впервые узнал еще в раннем детстве, до сих пор спина болит, а кости так и не срослись правильно. Следовательно, не лезть в чужие дела я научился едва ли не раньше, чем говорить. Секретничаете? Да сколько угодно — посижу в кресле, посмотрю, как монрийцы живут… Хотя смотреть особо не на что: стол, стул, кровать, два кресла
4
Клепсидра — водяные часы, измеряющие время по количеству вытекшей из резервуара воды (греч.). — Примеч. ред.
— Ну богатырь… Чтоб я тебе еще хоть раз помог… Только на пороге покажешься, в вешалку превращу, будешь у меня сто лет служить… — бормотал монриец.
— Да ладно тебе! — успокаивал его Тиналис. — Ну с кем не бывает! Сам виноват — ты ведь у меня про камни ничего не спрашивал, а золото я тебе абсолютно честно все отдал, как договаривались! Вот спросил бы: «Тиналис, а что у тебя такое у шкатулке лежит?» Я бы тебе честно ответил! Ну что, спасибо за помощь, мудрый человек! Пошли, принц!
— И чтоб глаза мои тебя больше не видели! Тьфу, мелочный торгаш базарный, а не богатырь… — доносилось сверху, пока мы спускались по лестнице.
— Ну что, узнал, что хотел? — поинтересовался я, когда мы уже покинули башню.
— Узнал… и не только узнал, — радостно потирая руки, ухмылялся Тиналис. — А старый пройдоха сам себя перехитрил! Ты понял, что произошло? Он у меня за услуги золото запросил, да не просто золото, а сколько у меня да всех спутников моих при себе будет! Думал, обогатится, какой богатырь без денег подвиг совершать пускается. А как камушки увидел, сразу понял, почему я ему так спокойно все золото отдать согласился! Не наглел бы, я бы и сам не пожалел. Помог нам старый пройдоха, немало помог, а так — запомнит, как у богатырей вымогать! Мы хоть читать-писать не умеем, но с нами вековая мудрость народная!
А ведь прав был маг — мелочный Тиналис, всего лишь камень сэкономил, а счастлив так, будто главный подвиг в жизни совершил. Ничего я в этих богатырях не понимаю…
Эльф с гномом, когда нас заметили, живых да здоровых, обрадовались, а уж Малиновка как мне рада была, ни словом сказать, ни пером описать! Похоронила, видать, меня животина, а я тут как тут!
— Узнал ли ты, отважный воин, куда нам путь теперь держать? Помогли маг тебе, проклятый, дорогу верную узнать? — спросил Тронгвальд.
— Помог, попробовал бы только не помочь! — отмахнулся богатырь. — Дракон в пещере обитает, пещера в горе, гора на востоке. Чтоб найти ее, мы должны доехать до вольного града Аму-Тамира, перебраться через Кервранский перевал на ту сторону Тамирского хребта, перейти Ушухунскую топь — и третья гора направо как раз та самая.
— Ой, как далеко, милый Тиналис… — запричитал гном. — Не дойдем! Сгинем в пути! На Кервранском перевале такие чудища водятся… Противные! Фу! А в Ушухунской топи воняет! И грязно! Может, другой дорогой пойдем, милый Тиналис? Ну пожалуйста! Ну умоляю! Целую твои коленки…
— Оставь потуги, милый друг, не изменить его решений! И хоть грозит нам тяжкий путь, не убоимся мы лишений! Пройдем сквозь перевал и топь, проклятую отыщем гору, дракона страшного сразим мы, страха не познав укору! — похлопал Лютика по плечу Тронгвальд.
— Вот и прекрасно, — кивнул богатырь. — А теперь по коням! До вольного града еще ехать и ехать, нечего тут рассиживаться!
Интересные
А дракон, даром что безумец, не дурак. Хорошо спрятался. Я бы в жизни его там не нашел. Я бы его в лесах Латакии искал или в крайнем случае на Марборийских холмах, там он пуще всего лютует. Но дракон хитрее оказался — от Ушухунской топи до Марборийских холмов верст сто пятьдесят будет, да через горы непроходимые только по воздуху и перелететь. Видать, буянит, да боится нашкодит, и домой к себе, в пещеру — прятаться. Ну и хорошо. С дураками тяжело дело иметь, никогда не знаешь, что они выкинуть могут, а чем умнее враг, тем с ним проще. По крайней мере, того же отца я почти не боюсь. Страшен он, в своем деле гениален, никогда глупость не сделает, а значит, всегда любой его ход при желании предугадать можно. Те же напасти, что на Доджа наслал, — я ведь сразу мог сказать, что так и будет, да и братец наверняка предвидел, недаром ведь первые несколько ударов выдюжил…
Вот с кем бы в жизни враждовать не хотел, так это с Тиналисом. Вроде прост богатырь, да обманчив, вроде правду поведал, да конкретно что за чародейство волшебник совершил, так нам и не открыл. Ведь я почуял, мельком правда, — непростая магия, далеко не простая, на «дальний взгляд», что мой отец практикует, похожая, да иная немного. А может зря на богатыря наговариваю — ведь «дальний взгляд» место показывает, какое маг желает узреть, а тут не место, а существо надо было обнаружить… Может, и не стоит богатыря нанятого подозревать во всех грехах смертных, да поделать с собой ничего не могу. Жизнь приучила, в меня паранойя с молоком кормилицы вошла, в моей семье только те долго живут, кто всех и каждого подозревают. Кому доверишься — мигом в подарок кинжал в спину получишь.
От монрийской башни обратно мы ехали на юго-восток, через уже знакомый лес. Разговоры сами собой начали завязываться — это на первых порах Лютик с Тронгвальдом то ли меня стеснялись, то ли Тиналиса боялись, а когда поняли, что ничего им за кутеж в Белокамне не будет, успокоились. Гном историю своего долга рассказал, — действительно, как и думал Тиналис, гоблинам он в пух и прах проигрался, кости в долг завели, да не только свое проиграл, а и у Анджелики одолженное.
— Что же ты, дурья башка, остановиться не мог? — дружески попрекал гнома богатырь. — Не видел, что не фартит? Остановился бы, зачем в такие долги влезать? Или ты не знаешь, что гоблины всегда мухлюют? Чем купили тебя? Может, так упился, что совсем соображать перестал?
— Не пил я, милый Тиналис! — плакался Лютик. — Не будь я Ксеркс Навуходоносор, в рот не брал! Купили, противные, посулами сладкими! Я ведь, ты меня знаешь, в жизни в такие долги не влезал! А эти зеленые, противные, приходят и говорят: «Ксеркс Навуходоносор, сыграть с нами не желаешь»? Я им со всей суровостью: «Не желаю!» Да они меня уж очень уламывали. На коленях ползали: «Сыграй с нами, Ксеркс Навуходоносор, пожалуйста, милый». Но я был непреклонен: «Нет, противные, не буду в вами играть!» Тогда они на кон Гномогрыз поставили и сказали: «Выиграешь, он твой…» Не удержался я, Тиналис, миленький, прости, пожалуйста…