А единороги будут?
Шрифт:
Как только в моих мыслях появлялось это слово: «раб», причем не абстрактный какой–то, а этот вот конкретный парень напротив меня… Сразу или хотелось выскочить из–за стола и сбежать, или нагрубить, или просто отвести взгляд в сторону и не смотреть… не смотреть на него, не думать о нем, как о привлекательном мужчине.
Чужой мужчина. Просто чужой мужчина. Чей–то муж, например. Красивый, умный, но чужой. И искать входы и выходы к Алисе я буду без его помощи!
Хотя я очень плохо представляю себе, как это будет выглядеть. Ведь все то время, что я здесь живу, мое передвижение по дому было очень
Однако я все равно дышала свежим воздухом не одна, – за мной наблюдала какая–то пожилая леди, прогуливаясь чуть в отдалении. Я отставала, – она тоже притормаживала, я шла быстрее, – она тоже ускоряла шаг, я уклонялась в сторону, – и она следом, я замирала, любуясь красотой беседки, и она останавливалась неподалеку. Мои «Добрый вечер», «Здравствуйте, а вы кто?» и «Э–ге–гей, давайте же знакомиться!» упорно игнорировались, так что привлекать ее внимание мне быстро наскучило. И пытаться скрыться от нее в кустах – тоже. Сад она знала явно лучше меня.
– Ты и сам тоже пей, – я с заботливым лицом пододвинула Рикиши бутылку с напитком розового цвета. По вкусу я бы это назвала малиновым шампанским, ну или лимонадом с добавкой алкоголя. Юноша принес бутылку с собой, сказав, что это вино из каких–то лепестков, которое он очень любит.
Переводчик, вставленный мне в голову при переносе (это я фигурально, если что!), иногда давал сбои. То есть я слышала странное слово, и вот что хочешь, то с этим и делай. Вот как было с «альменхеттен». Непереводимый набор букв и все тут. Но там, в контексте, было вполне понятно, и тем более в учебнике даже пояснение давалось. Сейчас тоже примерно ясно, что речь о каком–то цветке, раз есть лепестки. «Эссузефи». Ужас какой! Я бы без переводчика тут язык бы сломала, точно. А так – говорю, понимаю, читаю, пишу… Удивительное рядом.
Да, наверное, еще поэтому я не паниковала целых два месяца – мне не верилось, что все по настоящему. Интересный неизведанный мир, куча книг, новые знания и постоянные незаметные чудеса, к которым быстро привыкаешь. Ну, как к электричеству, ноутбуку и мобильному.
Помнится, как–то выбегая на работу, забыла дома сотовый. Вот весь день себя как голая чувствовала. Непривычно, странно и… страшно! Вдруг что–то случится, а мне позвонить неоткуда!
Здесь же я привыкла к тому, что со мной постоянно рядом Рикиши, как мой мобильный.
И книги в библиотеке спускаются к тебе на стол сами, стоит только подумать, чтобы ты хотела почитать. Если запрос неоднозначен, то в воздухе появляется надпись «выбор более десятка книг, нести?». Такой вот аналог «окей гугла».
Одежда подгоняется по размеру по взмаху руки главного портного, да и вообще, шьется за один час, как только ты определилась с тканями и фасоном. Обувь – так же. Идеально, учитывая все изгибы, косточки, подъемы…
Еда… Еще в первые дни я продиктовала список того, что не буду есть ни при каких обстоятельствах и в дальнейшем просто наслаждалась. Готовить, накрывать на стол и мыть посуду было не надо. Можно высказать пожелание и получить заказанное, как в ресторане… Правда, последнее время меня потихоньку стали кормить местной пищей – на столе появились блюда не только из моего, но и из этого мира, и Рикиши очень ненавязчиво их мне подкладывал. Только сейчас, анализируя все, что происходило со мной в эти два месяца, я отметила этот факт. Меня приучали есть местную еду.
Значит, иномирную кафешку планируют прикрыть? Или, что более реально, меня планируют переселить туда, где иномирных ресторанов не предусмотрено. В академию.
– Спасибо, я наелась, – этой фразой надо было заканчивать завтраки, обеды и ужины. Причем, эту фразу мог произносить только старший по положению, и пока этот старший не наелся, – остальные должны были молча сидеть и изображать, что кушают. А главная печаль – как только эта фраза произнесена, все встают из–за стола и расходятся.
Так что Рикиши отодвинул свою тарелку, давно уже пустую, кстати. Я вложила свои пальцы в его протянутую ладонь, и, не смотря на все принятые мною решения, вновь почувствовала, как сначала внутри все вспыхнуло, выдав меня румянцем на щеках, а потом заледенело. Чужой. Раб. Нельзя верить. Даже промелькнувшему интересу в его карих глазах верить нельзя. Ему приказали меня соблазнить, вот он и старается.
– Скажи, я могу встретиться и поговорить с леди Алисой? – прямой путь иногда самый короткий. Я не собираюсь скрывать свое желание познакомиться с этой барышней. Просто, если мне откажут, буду добираться до нее окольными путями.
– Не уверен, что леди Сонола это одобрит…
Спокойствие, главное – спокойствие. Я не буду уточнять вслух, где видела эту леди и ее одобрение.
– Тогда я хочу встретиться с Сонолой!
– Леди… – Рикиши как–то уж очень обреченно вздохнул и сделал приглашающий жест рукой в сторону, противоположную от моей комнаты: – Прошу…
Я шла и обдумывала, как буду медленно душить Сонолу, потом стучать ее головой об пол, потом втыкать ей иголки под ногти. Шла и накручивала себя, чтобы было не так страшно. А страшно – было.
Пока не случилось этой странной выходки со стимулированием, я жила в полусне, вроде бы и так в параллельном мире, но еще и, похоже, в перпендикулярном. Потому что меня мало интересовало все, что происходит, – я с головой погрузилась в учебники. Это было потрясающе, захватывающе интересно, ну как в командировку по повышению квалификации в другую страну! Во мне поддерживалась вера, что я в любой момент могу вернуться обратно, и я, счастливая, наслаждалась библиотекой другого мира.
Если бы меня держали в клетке, – это бы меня насторожило, но я ходила по дому и гуляла по саду. Я даже пару раз в город выезжала! В карете в сопровождении двух прислуживающих мне за столом мальчиков и Рикиши.
Мне показали большой дворец, в котором собирались альменхеттен семей, живущих поблизости. Здесь же устраивали балы, праздники, а еще этот дворец служил гостиницей для высокопоставленных особ.
Мне показали местный базар, где торговали тканями, за которыми мы, в сущности, и выезжали. А еще: оружием, украшениями, фруктами, приправами, овощами… Почти привычно, если вы были хоть на одном восточном базаре. Даже одежда у местных аборигенов чем–то напоминала восток – длинные яркие платья и платки на головах у женщин и такие же яркие и длинные халаты у мужчин. Но не с шароварами, а с такими же штанами в обтяжку, как у Рикиши.