А где же Майя?
Шрифт:
А вдруг Света права, и старушке действительно пора прекратить торчать сутками у телевизора? Но чем же тогда заняться? Вышивать Анита не умела, лепить из глины ей ни разу не доводилось, литературный талант пока не показывал свою любопытную мордочку в дверном проёме невероятно пёстрой комнаты (наверняка один раз заглянул, и его тут же охватил панический ужас), сотворить хокку было бы пределом её мечтаний. Видимо, кто-то сверху решил, что лучшего фанатика мыльных опер наша Вселенная вряд ли будет однажды нянчить в своих просторных и всеобъемлющих ладонях. Только вот окружающие этого понять никак не могли.
Нана
Раздался телефонный звонок. Старушка недовольно глянула на старенький кнопочный аппарат, стоящий неподалёку на журнальном столике, и фыркнула. Ну когда дадут почитать-то? Может ну его? А если она не встанет и не поднимет трубку, будет мучиться догадками. Всё-таки должен был к ней в гости заглянуть давний друг семьи Рустам. Мало ли, может это он звонил, чтобы сказать, что занят и не придет. Хотя нет, Рустам не любит звонить на стационарный, обычно его звонки поступают на мобильный, которым старушка так и не научилась толком пользоваться.
Телефон продолжал настырно тарахтеть. Вздохнув, Нана подняла трубку.
– Я на тебя обиделась, – послышался недовольный голос Аниты.
Нана закатила глаза.
– С чего это вдруг?
– Ты посмеялась надо мной. Корвалол – это лекарство, а не мужчина.
– А разве мужчина не может быть лекарством? – В отместку за прервавшееся чтение решила поиздеваться над соседкой Нана.
– Скорее отравой. Теперь ты снова насмехаешься.
– Ничего подобного. Просто я очень удивлена, что ты даже и не знаешь, что такое – засыпать каждую ночь с Корвалолом. Счастливая. Я тебе завидую.
– Завидуй, – капризные нотки в голосе Аниты исчезли, и он стал выражать самое обыкновенное любопытство. – Но все-таки скажи, почему у тебя две подушки на кровати? Твоя голова не помещается на одной?
– Нет, она болит из-за травмы, поэтому я положила рядом вторую подушку, потому что постоянно ворочаюсь во сне и с одной на другую перекатываюсь. Мне так легче.
– А что за травма?
– Неужели не помнишь, как в декабре я скатилась со ступенек магазина и сильно ударилась головой?
– Что-то туманно вспоминается, – медленно и протяжно заговорила Анита. Так сериальные девицы демонстрируют, что у них амнезия. – Ладно, прощаю тебя, – снисходительно добавила она.
– Спасибо и на этом.
Положив трубку, Нана вернулась к чтению.
Анита со спокойной душой включила свой любимый канал и села пить чай с баранками. Просмотрев сначала одну серию перуанского сериала, а затем другую – бразильского, она пришла к мысли, что хочет испечь манник в субботу и пригласить Нану к себе в гости.
У бедной Наны ведь кроме Корвалола в этом городе больше никого и нет. Муж умер, дети разъехались по другим городам в недавнем времени, увезли внуков. Так что стоит устроить небольшие чайные посиделки, к тому же Вадим уедет ловить рыбу с ночёвкой и будет весь день валяться пьяным на берегу реки вместе со своими карасями до следующего утра.
День X настал. Вдохновлённая своей гениальной идеей –развлечь подругу,
– Алло, – ближе к вечеру ответил… грубый мужской бас.
– Корвалол! – чуть не подпрыгнув на стуле и не выронив трубку из рук, заорала ошарашенная Анита.
– Здесь таких нет. – Бас пытался оставаться невозмутимым, хотя чувствовались нотки удивления.
– Как нет?! Это же вы – Корвалол! Скажите Нане, что я знаю о вашем романе, пусть ничего не скрывает от меня! – захлёбываясь от собственной обиды, Анита бросила трубку и закусила губу.
Как так? Она, такая добрая пожилая женщина с чуткой душевной организацией угощает приземлённую, невоспитанную и язвительную хамку и лгунью мороженым, печёт для неё манник, одним словом, спасает от вынужденного одиночества, а та издевается над ней со своим любовником!
Больше к Нане ни ногой! Ни за что! У Аниты, в конце концов, всё-таки есть гордость.
В соседней квартире, стоя в зале с телефонной трубкой в руке, удивлённый пятидесятилетний бородатый грузин поперхнулся печенькой.
– Кто там? – крикнула из кухни Нана, слыша, как давится её гость.
Она настраивала стоящий на столе маленький приёмник на нужную волну. Ближе к шести там обычно играли шансон, который старушка очень любила слушать.
– Какая-то сумасшедшая назвала меня Корвалолом. – Грузин показался на кухне. На столе его ждал горячий чай.
Тихо усмехнувшись, Нана ещё раз крутанула серебристое колёсико. Заиграл шансон. Нужная волна была найдена.
А сама Нана была довольна своей маленькой шуткой. Теперь впечатлительная Анита ночь не будет спать, а потом прибежит в гости с тремя контейнерами мороженого. Где-то через месяц, когда ей снова станет скучно. А пока пусть немного понервничает. Кто же виноват, что при избытке фантазии у неё напрочь отсутствует чувство юмора?
А где же Майя?
– Ожидайте, завтра к вам приедет Майя, – произнесла риелторша, и тут же в трубке послышались частые гудки.
Либо мадам на том конце провода бросила трубку, либо просто оборвалась связь. Да и ладно.
Старушка Берта впервые в жизни собралась сдавать комнату. Мало того, в последнее время она просыпалась от странных шорохов, доносившихся из коридора, к тому же однажды ей приснился сон, будто она сходит с ума от одиночества и жарит на сковородке недавно прочитанные книги.
Муж ушёл от Берты десять лет назад, когда ей было шестьдесят, к какой-то женщине, державшей в своей обширной четырёхкомнатной квартире двадцать сиамских кошек. Разлучницу звали Грета, она была похожа на Фаину Раневскую, а еще младше Берты на целых три года. С одной стороны, Берте даже стало легче, поскольку ей всегда казалось, что её Василий – энергетический вампир, а с другой, она слишком замкнулась в себе. Пол жизни прожили вместе, и тут на тебе – дорогая, ты мне совсем не нужна. Старушка редко стала выходить из квартиры, перестала общаться с подругами, ибо подруги так и норовили повесить на её бедные уши очередную порцию нытья, и чтоб не было скучно, принялась зачитываться сочинениями Агаты Кристи и просматривать один сериал за другим.