А вот еще...
Шрифт:
Или:
«Мы мирные люди. Даже силастические бронеборцы со Стритфакса не захотят воевать с нами».
Или:
«Классный вид у тебя в этом свитере, Феликс. Уж наверняка теперь никто не обзовет тебя фриком и не спустит в мусоропровод».
Или:
«Может, это просто шоу со световыми эффектами. Может, он даже биться не хочет».
Субатомные существа услышали шипение мгновенно покинувшей вакуумное поле энергии, и
— Вот свезло-то гадам, — с завистью пробормотала одна из оставшихся в живых коров.
Головной мозг и приданные ему нервные узлы Гавбеггера разрывались от противоречивых эмоций. Тысячу лет самой заветной мечтой его было умереть, но сейчас в окружающем его мраке забрезжил луч света — вероятность того, что причины, по которым он искал смерти, не так уж и серьезны. Перед ним неожиданно встала дилемма: воспользоваться почти верным шансом на то, что его убьют, или попытаться прожить несколько счастливых (что еще не факт) десятилетий с этой уже начавшей умирать женщиной?
— Я думаю, это «X» обозначает место поединка, — заметил Форд, держа в руке кусок поджаренного мяса, и повернулся к ближайшей от него корове. — А соуса не найдется? Суховато получилось.
Артур обнаружил, что подобное поведение потрясает его не в такой степени, как прежде. Наверное, частое лицезрение эксцентричных кулинарных пристрастий Форда несколько размыло его этические нормы.
— Тут кто-то, кажется, говорил про вино? — произнес он, стараясь, чтобы голос его звучал не слишком оптимистично.
Рэндом насупилась, чего никто не заметил, поскольку это было одно из двух обычных выражений ее лица (отличительной особенностью второго являлись презрительно поджатые губы).
— Гадость какая, — произнесла она, плавно сменив выражение лица на номер второй. — Вы оба просто свиньи.
— Свиньи? — встрепенулась корова. — Не говорите при мне о свиньях!
10
Среди разумных существ Бабули пронесся слух о том, что в Сырополе вот-вот случится серьезная заваруха, так что разумнее всего держаться оттуда подальше, пока земля не перестанет трястись. Поэтому, разумеется, все немедленно поспешили на сожженный луг у городской окраины — все, кроме Никльза Эдера, бывшего мэра Нью-Йорка, запертого в городскую кутузку на время ломки.
Первыми на место прибыли птички, плывуны-колокольчики; это удалось им по причине наличия гибких, чувствительных перьев, с помощью которых их вожак, Перко Сент-Уоринг Крап, управлял взятым напрокат микроавтобусом. Перко остановил автобус, направив его в кювет, и послал двоих членов стаи занять места у изгороди, пока остальные принялись искать капуччино без молока.
Следующими объявились инструкторы: не обращая внимание на полуденное солнце, они бежали по травке правильным ромбом. На одном плече каждый нес велосипед, на другом — визажистку.
— А разве не проще ехать на этой штуковине? — поинтересовался Артур у молодого человека атлетического сложения, продолжавшего бежать на месте рядом с ним.
— Ох, да не будьте ребенком, — огрызнулся инструктор и отодвинулся подальше, оставив Артура недоумевать.
Тор разминался на опаленной траве, отбрасывая несколько теней разом и на всякий случай проверяя, застегнута ли у него ширинка. Он нервничал. По правде говоря, хотя об этом не догадывался никто — особенно Зафод, — он просто боялся. Это было его первое появление на публике со времени выхода того злосчастного видео… хорошо хоть, никто из присутствующих его, похоже, не видел. В представлении этих людей он оставался богом первого класса, никогда не опускавшимся до приработков в сомнительных кино. Нет, положительно у него имелся шанс произвести на них впечатление. Так сказать, укрепить репутацию.
Если я сегодня проверну всё удачно, сообразил Тор, это поднимет мой рейтинг. Право же, надеюсь, этот бессмертный тоже постарается и не умрет слишком быстро. Божество, убивающее не относящегося к божествам, вызовет мало симпатии, если не разыграть все как положено.
Толпа к этому времени собралась уже изрядная, и в воздухе царила атмосфера праздника. Плывуны-колокольчики помоложе выщипывали из хвостов старые перья и сбрасывали их вертолетиками на толпу, в то время как набравшиеся кофе ветераны радовали зрителей групповым пилотажем.
Инструкторы выстроили на уцелевшем клочке травы живую пирамиду, а мягкосердечные визажистки утешали отчаявшихся жителей Конга и Сырополя, большая часть которых давно уже разучилась приводить себя в порядок без посторонней помощи.
— Мои волосы! — всхлипывала одна пожилая дама. — Я нацелила на них эту штуку, которая дует горячим воздухом, а они так и не поменяли цвет.
— И эти ногти! — возмущалась другая. — Они все растут и растут. Что ни день, все одно и то же. Вернись, Джасмин. Пожалуйста!
Злобный взгляд Баки Брауна перемещался тем временем по треугольнику. Сначала он посмотрел на свои башмаки, потом на Баффа Орпингтона и, наконец, на высокого загорелого мужчину в красных тренировочных штанах, вьетнамках и с зажатым в зубах тренерским свистком.
Бог-Громовержец возвышался над ними на пару, если не тройку голов.
Я могу сплотить этих смертных, думал Тор. Один бог. Одна вера. Чем больше людей будут верить в меня, тем сильнее я стану. И бьюсь об заклад, наверняка одна из этих девиц умеет как следует заплетать бороду. Стоило этой счастливой мысли посетить его голову, как прежняя неуверенность накатила на него с удвоенной силой. Это будет катастрофа. Все, кто имеет доступ к суб-эта-сети, меня ненавидят. Как бы чувственно ни убивал я этого бессмертного парня, они увидят все лишь в черном свете. Тор передернул плечами. Ну, если на то пошло, бороду заплести все равно стоит; это могло бы поднять дух.
Стоявший на противоположном конце опаленной проплешины Гавбеггер, напротив, ощущал головокружительную легкость. Наконец-то настал момент, когда он может послать материальный мир к чертовой матери. Бесчисленные годы страданий подошли к концу.
Пожалуй, этот парень справится, думал Гавбеггер. Ну, я еще позлю его немного советами, и он прихлопнет меня своей кувалдой.
Вид Тора и впрямь вполне внушал доверие. Энергия исходила от него волнами, и он разминался, швыряя молнии в коров, добровольно вызвавшихся поработать движущимися мишенями.