А я выросла!
Шрифт:
– Мурка, ну как же так… - подошел к камере Рома, с сочувствием посмотрев на меня.
Подошедший полицейский стал неохотно открывать камеру, за что получил тычок в ребра.
– Открывай, давай быстрей, иначе я из тебя проститутку сделаю! Это же надо, вместо того, чтобы помочь девушке, вы её половину ночи держали в участке мокрую и наверняка голодную.
Я исподлобья посмотрела на Рому. А он изменился. Взрослым совсем стал, как-никак тридцать лет ему. Ругается из-за меня, наверное хочет прощения заслужить. Не бывать этому. Он унизил меня похлеще этих полицейских.
– А ты тут не возникай, а то сейчас ей компанию составишь.
Ромка недовольно скривился и, войдя в камеру, помог мне встать. Я сопротивляться не стала, так как сама подняться бы, наверное, и не смогла, мой зад практически примерз к их железной скамейке. Стуча зубами я вышла из камеры, и зло посмотрев в глаза ухмыляющегося полицейского, прошипела:
– Я это просто так не оставлю…
Рома меня вывел на улицу, где тут же усадил в свою машину. А он разжился не плохо, я смотрю. На лексусе ездит, как тут тепло, сразу спать захотелось. Сидения такие мягкие, а пахнет его одеколоном. Когда Рома сел на свое место, то тут же снял свою кофту, оставшись в майке.
– Держи, оденься в сухое, а платье сними, - протянул он мне свою кофту и тут же завел машину.
– Я не буд-ду раз-здеаться, - стуча зубами, проворчала я. В машине заработал кондиционер и, заметив что я не в восторге от этого, Рома сразу же выключил его и врубил печку.
– Мурка, ты заболеешь, - пытаясь выехать на трассу, решил позаниматься нравоучениями Рома.
– Давай, не время свой характер показывать. Ты совсем не изменилась.
– Я выросла! – возмущенно я посмотрела на него, и Рома тут же отвел глаза, чуть усмехнувшись.
Не изменилась я… Угу, конечно не изменилась. Видел бы ты меня, когда я блинчики вареньем заедала и запивала газировкой. Я была похожа на настырную жирную свинью, которая мечтала стать еще жирней и неприглядней. Все же решив переодеться, я сняла лямки платья и, натянув на себя кофту Ромы, сняла его через ноги. Аккуратно сложив мое несчастненькое платьице, которое за день натерпелось не меньше моего, положила его на коленки и, поежившись, обняла себя.
– Что с тобой произошло? – не отрываясь от дороги, спросил Рома.
– У меня украли вещи, а потом я пошла в это ваше общежитие. Это какой-то бомжатник и я туда не вернусь. Отвези меня на вокзал и займи, пожалуйста, мне тысячу рублей. Я поеду домой.
– Сегодня ты поедешь ко мне, а там разберемся. Ты не можешь уехать, я тебя сегодня зарегистрировал официально и ты должна отработать как минимум две недели, чтобы уволиться, иначе тебе потом журналистом не быть. База данных общая у всех.
Как он серьезно все это сказал. Совсем взрослым стал, я от прежнего Ромки такой серьезности не видела никогда.
– Замечательно, в ваш бомжатник я не поеду, денег у меня на жилье нет. Ты предлагаешь мне две недели скитаться по улицам?
– Мур, поживешь у меня, потом подкопишь и снимешь себе квартиру, - пожал он плечами, словно такое происходит, чуть ли не каждый день.
Я нахмурилась. А что мне еще остается делать? Не на улице же ночевать…
– Если хочешь, я позвоню маме и скажу, что с тобой все в порядке, - тихо сказал Рома.
– Буду благодарна, - смягчилась я.
– Мой телефон тоже украли. Кстати, как ты узнал, что я в участке?
– Я твой начальник, нам в офис позвонили, мы же круглосуточно работаем на телефоне. Я как раз собирался домой ехать, секретарша прибежала, сказала, что нашу сотрудницу в камере держат, требуют документы привезти.
– Ясно-понятно, - отвернулась я от него. Ишь, умник какой. Теперь, наверное, себя героем ощущает. Несчастную и бедную Мурку подобрал на улице и приютил. Еще и мамочке сейчас позвонит и скажет, какой он герой.
Ехали мы еще около пятнадцати минут, после чего припарковались в спальном районе у высотки. Я тут же узнала вход в наш офис. Он меня решил в офис притащить? Или он тут живет? Выбравшись из машины, я не забыла захватить свое платье. Рома подождал, пока я подошла к нему, мы отправились в один из подъездов, где поднявшись на седьмой этаж, оказались у двери Роминой квартиры.
– Если придет Тая, ты лучше сразу ко мне иди и не подходи к ней близко, она очень ревнивая… - как-то нелепо произнес Рома, открыв дверь и пропустив меня вперед.
А то, что он разжился не плохо, я как-то приуменьшила… Квартира огромная. Сразу я оказалась в просторной гостиной, тут совсем нет коридора. У двери стоит шкаф для обуви и одежды. Дальше в центре круглого помещения, окруженного разными входами в комнаты, стоял большой серый диван, а перед ним низкий большой столик. На стене напротив, висела большая плазма, а под ней стоял шкаф с книгами. На этом мебель закончилась, в гостиной стояло еще несколько торшеров, и пара огромных ваз. Разувшись, я пошла следом за Ромой, который по дороге включал везде свет и, указывая руками, пояснял, где что находится.
– Там спальня, - махнул он рукой влево, - рядом туалет и ванная комната. Здесь кухня, включил он свет, - Чай с малиновым вареньем будешь? Твоя мама прислала.
– Моя мама? – удивилась я. – Она мне не говорила, что с тобой общается.
Мама мне вообще ничего не говорила, боялась, что я опять сорвусь и впаду в депрессию. Она поняла, что между нами произошло, да я и не таила. Между прочим, папа обещал оторвать достоинство Роме, если тот подойдет ко мне, после произошедшего, а мама… мама всегда Ромку любила, даже после того, как он поступил, пыталась его оправдать перед отцом.
– Я просил не говорить, - открыл он холодильник. – Я тебе курицу разогрею, наверняка ты ничего не ела.
– Не суетись так, я и вареньем обойдусь, - нас самом деле я готова была съесть кого угодно, без приправ и в сыром виде. Последняя крошка во рту у меня была рано утром, когда я на вокзале пыталась найти нужный мне транспорт, чтобы добраться до работы.
– Не капризничай, ты любишь такую, - улыбнулся Рома, поставив передо мной блюдо, закрытое фольгой.
– Откуда тебе знать, что я люблю? – с интересом посмотрела я, как он снимает фольгу, пытаясь понять, что там такое вкусно-пахнущее.