А жизнь так коротка!
Шрифт:
Если честно, Леон сомневался в этом. Это Мизинец сейчас так говорит, когда с ним один только Леон. И не забухан – так, граммов двести всего поднял. А вот когда среди братвы окажется да еще за воротник крепко заложит – тут всякое может быть.
– Я не хочу... У меня ведь парень есть...
На Катюху было больно смотреть.
– Ладно, не пищи, – потрепал ее по щеке Леон. – За меня держись, все в ажуре будет...
– В натуре, Булат у нас пацан конкретный, – сказал Мизинец. – «Крышей» твоей будет...
– Ничтяк
Уже и проспаться успел, и набраться по новой.
Пацаны дрыхли до вечера. И Леон с Мизинцем отоспались – Кот с Бобром их сменили. Сейчас на стреме один только Карл. Кот и Бобер дрыхнут. За столом Будильник, Леон, Мизинец, Супец и Ржаной.
Доктор с Катюхой в комнате у Беса.
– Да не хило... – кивнул Супец.
– Водяры залейся, икорка, колбаска, «Мальборо», блин... Телок не хватает... А Катюха? – Будильник с силой ударил по столу. Звякнули тарелки, подскочили стаканы, водка расплескалась по столешнице. – Где она, курва? Сюда ее...
Супец соскочил со стула и свинтился с кухни. И тут же появился снова. Катюху с собой притащил. Стоит девка, глаза сонные, на щеке узор от подушки. Спала она, а ее так бесцеремонно сюда вытянули.
– Ну чо, киска, стриптиз забацаешь? – хохотнул Будильник.
– Чего?
– Ты чо, в натуре, дикая?.. Танцуй, блин, да шмотки скидывай, и все дела... Чо, не врубаешь?
– А-а, стриптиз... Я не умею... Я не хочу...
Она просительно посмотрела на Леона. Ведь он обещал заступиться.
– Да не ломайся, в натуре... – скривил губы Ржаной. – Хочешь, я тебе сто баксов между булок засуну?
– Ладно, не хочет девка сиськи на толпу светить, не надо... – Будильник поднялся из-за стола. – Вы тут дальше киряйте, только в дымину не ужирайтесь. А мы с Катюхой пойдем...
– Куда? – Она отступила от него на шаг, вжалась спиной в кафельную стену.
– Как куда? Диван шатать...
– Не пойду... Не хочу... – замотала головой Катюха.
– Ты чо, лялька, цену набиваешь?.. Ладно, уломала – стольник тебе на карман...
– Нет. – Она была близка к истерике.
Ее глаза с укором смотрели на Леона. Он же обещал заступиться... Но еще не время... Леон выжидал.
– Мало?.. Ну ты, телка, ваще... Сто пятьдесят баксов...
– Я не хочу... Не надо... Вы же обещали... – бормотала Катюха.
По ее щекам текли слезы.
– Кто тебе что обещал? Ты чо гонишь?.. – окрысился Будильник.
– Я обещал...
Леон медленно поднялся со своего места. Он уже знал, что сейчас произойдет. И на этот случай у него все было готово.
– Чего ты обещал? – Будильник впился в него злым взглядом.
– Не тронь Катюху... Не хочет, не тронь...
– А ты кто такой?..
– Сам знаешь... Короче, отвали от Катюхи...
– Не, в натуре, Будильник, гаси беспредел, – поддержал Леона Мизинец.
– Да ты чо, Булат? – На лице Супца заходили желваки. – Из-за соски «рамсы»
Он ведь так и не трахнул сестричку. А жуть как хотелось...
– Она не соска, – отрезал Леон.
– Ты, Булат, пасть заткни и в отвал, понял? – хищно прошипел Будильник. – У самого статья за мохнатку, а еще порядки тут строит... Сявка!
Обстановка была накалена до предела. Но Леона это не пугало.
– Я не за мохнатку чалился, понял? – Взгляд его заиндевел. – Тебе это сам Граф скажет... А девку не тронь...
Ничто не могло его остановить.
– Права качать, да? – заорал на него Будильник. – Да я тебя!
Его рука потянулась к пистолету за поясом штанов. Так и знал Леон, что этим все кончится.
Можно было вырубить Будильника ударом в шею. Но тогда на него навалятся Супец и Ржаной. Волками на него смотрят. Одного он успеет отключить, а со вторым придется повозиться. А это свара, шум, посуда со стола посыплется, пол под ногами задрожит. Соседи всполошатся. До них и без того уже ругань доносится. Как бы ментов не вызвали... Но есть способ уладить все без шума...
Леон действовал быстрее «звеньевого». Его рука уже достала пушку. Щелчок предохранителя, клацнула затворная рама. Мгновение, и ствол «ТТ» уперся Будильнику в щеку.
– Только дернись, – глядя, как тухнет взгляд «звеньевого», тихо сказал Леон. – И «Скорая помощь» не поможет!..
Все внимание на Будильника. Но и за Супцом с Ржаным надо следить. Хотя эти в шоке, сидят – не рыпаются.
– Катюха, свали, – не глядя на «сестричку», велел ей Леон.
Та исчезла.
– А ты, жопа с ушами, слушай сюда. – Его распирало от злости. Его бы воля, он бы с удовольствием разнес череп «звеньевого». – Ты, конечно, крутой, базара нет. Но ты не пуп земли, понял? И беспредела здесь не надо...
– Да какой беспредел, в натуре?..
Будильник уже не выглядел героем. Коленки трясутся, самого всего дергает.
– Катюху не тронь... Или за себя не отвечаю...
– Не трону... Все, утрясли...
Леон убрал пистолет и подался назад. Будильник также отступил, занял место у окна. Самообладание возвращалось к нему, но медленно.
– На понт я тебя взял, «звеньевой»! – криво усмехнулся Леон.
И вынул из пистолета обойму. Она была пуста. И тут же достал из кармана новую. Быстро вставил на место, клацнул затвором. Пистолет к бою готов.
Но предосторожность излишняя. Будильник, казалось, забыл, что и у него есть ствол. Но скоро вспомнит...
– Не дело из-за телки друг на друга наезжать, – покачал головой Мизинец.
– В натуре... – вякнул Супец.
Этот все еще не отошел от шока.
Будильник – «звеньевой», его авторитет утвердил Вагонетка. Но и сам по себе он должен быть в большом авторитете. А он сейчас на глазах у всех опозорился, струсил. И постарается взять реванш, отыграется на Леоне. Его взгляд затуманен ненавистью. Леон чувствовал исходящую от него опасность.