А. А. Алябьев
Шрифт:
Особенной известностью пользовался салон Зинаиды Александровны Волконской. Здесь бывали Пушкин, Мицкевич, Чаадаев, Вяземский, Веневитинов, Одоевский. Частыми посетителями были Грибоедов и Алябьев. Здесь усердно музицировали не только постоянные участники и посетители кружков, но выступали и выдающиеся русские и зарубежные музыканты. Оживленно обсуждались разные вопросы и проблемы музыкальной жизни, формировались идейно-эстетические направления.
Вечера проходили в чтении и музыке. Княгиня обладала контральто исключительной силы и красоты и великолепно пела. Знала хорошо музыку, писала прозой и стихами, сочиняла романсы, кантаты. «Царицей муз и красоты» назвал ее Пушкин. Обширная мемуарная
Личные (еще с отроческих лет) и творческие интересы связывали Алябьева с высокообразованным музыкантом и композитором, авторитетным музыкальным деятелем Михаилом Юрьевичем Виельгорским. Его музыкальный салон был подлинным центром музыкальной Москвы. Крупнейшие артисты, приезжавшие в Москву, добивались возможности выступить у Виельгорского, прежде чем явиться перед широкой публикой. Высокую оценку «домашним концертам» Виельгорского дал В. Ф. Одоевский. В них соединялись и «выбор сочинений, и достоинство музыкантов, и точность исполнения — три условия, без которых музыка теряет свою цену». Салон Виельгорского задавал тон музыкальной жизни Москвы. Алябьев часто посещал музыкальные собрания Виельгорского, был его соавтором (вместе с Верстовским и Шольцем) по сочинению музыки к водевилю «Проситель». Дружил Алябьев и с младшим братом Михаила Юрьевича — Матвеем Юрьевичем, великолепным виолончелистом.
Особенно разительный пример содружества поэзии и музыки — кружок А. Дельвига, лицейского друга, «брата названого» Пушкина, высокоодаренного поэта, литературного деятеля, издателя и критика, тонкого ценителя поэзии. Кружок Дельвига привлекал лучшие литературные силы своего времени.
Страстный любитель музыки и неплохой музыкант (играл на фортепиано, выразительно пел), организатор, душа музыкальных собраний, Дельвиг в своем поэтическом творчестве воплощал союз слова и музыки. Поэтические образы его стихов всегда возникали и развивались в органическом единстве с музыкой.
Кружки, подобно дельвиговскому,— это среда, в которой много музыкальных впечатлений воспринял Пушкин, где созревало дарование молодого Глинки. И, хотя главенствовала в них литература, музыка давала новую жизнь поэзии и Пушкина, и Дельвига. Глинка и Алябьев были частыми участниками этих собраний. Алябьев — один из первых композиторов, сочинявших музыку на слова Дельвига.
Несомненно, что Алябьев встречался с молодым Глинкой (в кружке Дельвига, в частности). Неизвестно, как развивались бы их взаимоотношения в дальнейшем при благополучном течении жизни Алябьева. Однако лирическое дарование своего современника Глинка оценил высоко, уже будучи зрелым художником. Свидетельство тому — не только двукратное обращение великого композитора к «Соловью», но и включение элегии Алябьева «Где ты, прелестный край!» в изданное Глинкой в 1838 году «Собрание музыкальных пьес».
Не проходило ни одного собрания у В. Одоевского, где бы не звучала музыка, так же как и в кружке А. Грибоедова, страстно любившего и сочинявшего музыку, хорошо владевшего фортепиано и другими музыкальными инструментами. «Очень хорошим музыкантом» назвал Грибоедова Глинка.
Знакомство Алябьева и Грибоедова, начавшееся
Это было время особенно частых встреч поэта и композитора. Алябьев после выхода в отставку поселился в Москве. Грибоедов приезжал сюда после пребывания в Персии и Грузии. Он привозил рукопись первых двух актов «Горя от ума», и Алябьев оказался одним из первых, кому Грибоедов читал комедию — произведение, ставшее вскоре одним из главных событий литературной жизни 1824—1825 годов. Комедия распространялась «в списках» (в рукописи). В кругах передовой интеллигенции она вызвала восторг, удивление, ею зачитывались, заучивали наизусть грибоедовские афоризмы. Наоборот, в кругах реакционного дворянства царило возмущение...
Дружба с Грибоедовым, близким к декабристским кругам, — один из важнейших факторов формирования мировоззренческого облика Алябьева.
У Грибоедова, как и в прежнее время, вновь происходят музыкальные собрания. Алябьев — их ревностный участник. Здесь он встречается с В. Одоевским, А. Верстовским, с музыкантами-профессионалами и просвещенными любителями. Приезжает прославленный пианист Джон Фильд. Когда-то он писал музыку к водевилю Грибоедова «Молодые супруги».
Много и с любовью музицируют. У фортепиано сменяют друг друга хозяин и Алябьев, блистательно владеющий инструментом. Они аккомпанируют певцам, исполняющим оперные арии, отрывки из водевильной музыки, романсы. Однажды здесь прозвучал только что написанный романс Алябьева на стихотворение Грибоедова «Ах, точно ль никогда ей в персях безмятежных», отмеченный вдохновением и лирическим пафосом.
В условиях художественной жизни России первой половины XIX века (сравнительно позднее возникновение музыкальных учебных заведений) домашнее музицирование, вошедшее в обиход подобных собраний, сыграло существенную роль в развитии русской музыкальной культуры. Для Алябьева, находившегося в таком блестящем окружении, как Одоевский, Грибоедов, братья Виельгорские, это была солидная музыкальная школа. Возможность частых общений с отличными музыкантами, делиться с ними своими творческими замыслами, обсуждать новые произведения, несомненно, расширяла музыкальный горизонт Алябьева.
Алябьев становится весьма приметной фигурой в музыкальном мире. Высокую оценку музыке «Лунной ночи» дал В. Одоевский после постановки оперы в Москве. Об этом писал и П. Арапов: «Музыка Алябьева удалась...». «Музыка этой оперы замечательна, в особенности увертюра и дуэт «Так поцелуй в любви залог».
После премьеры оперы-водевиля «Учитель и ученик, или В чужом пиру похмелье» (с участием М. С. Щепкина) автор пьесы А. Писарев в посвящении водевиля Алябьеву и Верстовскому, создавшим музыку, писал: «Если игра несравненного Щепкина решила успех водевиля, то прелестная музыка ваша одушевила его — примите же это посвящение как дань благодарности и дружбы. Александр Писарев». Прочно вошел в репертуар московских театров водевиль «Новая шалость, или Театральное сражение».
Так протекала жизнь молодого композитора, насыщенная творчеством, обогащенная общением с представителями передовой художественной интеллигенции «грибоедовской Москвы».
ФЕВРАЛЬСКОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ 1825 ГОДА
В жизнь Алябьева врывается нелепый, роковой случай, повлекший за собой трагические последствия. Коренным образом изменился весь жизненный уклад композитора. Тяжелые моральные и физические испытания с этих пор преследовали Алябьева с большей или меньшей силой до конца его жизни.