А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.10
Шрифт:
— Что происходит, господа? — благодушно осведомился он, затягивая пояс халата.— Почему постояльцам не дают спать?
— Тысяча извинений, господин Мозес,— сказал хозяин.— Но у нас тут происходят кое-какие события, требующие решительных действий.
— Ах, вот как? — произнес Мозес с интересом,— Надеюсь, я не помешаю?
Инспектор наконец расчистил путь для своего ключа, отпер и распахнул дверь. В прихожей на полу лежал человек. Света в номере не было, и видны были только его огромные подошвы.
Инспектор наклонился над ним. Это был
Инспектор зажег свет. Олаф лежал ничком, руки его были вытянуты и почти касались небольшого чемодана, лежавшего у стены. Кресло, обычно стоящее в таких номерах у стола, было выдвинуто на середину комнаты. Окно настежь распахнуто, покрывало на кровати смято.
— Боже мой...— прошептал Мозес за спиной инспектора.
— Что с ним? — спросил хозяин.
— Он мертв,— сказал инспектор,— насколько я понимаю, задушен... Оставайтесь в коридоре,— сказал он через плечо, перешагнул через тело, обошел комнату и выглянул в окно.
На карнизах лежал нетронутый снег. Внизу под окном на снегу тоже не было никаких следов.
— Вот что, Алек, принесите мне клей и несколько листков бумаги... Подождите. Это его чемодан?
— Да,— сказал хозяин.
— Был у него еще какой-нибудь багаж?
— Нет.
— Хорошо. Тащите бумагу и клей.
Инспектор взял чемодан, поставил его на стол и открыл. В чемодане, занимая весь его объем, помещался какой-то прибор— черная металлическая коробка с шероховатой поверхностью, какие-то разноцветные кнопки, стеклянные окошечки, никелированные верньеры.
Инспектор тщательно запер окно на все задвижки, взял чемодан и, осторожно перешагнув через тело, вышел в коридор. Хозяин уже ждал его с клеем и бумагой. Инспектор запер дверь, опечатал ее пятью полосками бумаги и дважды расписался на каждой полоске.
— Больше ключей нет? — спросил он у хозяина и спрятал ключи в карман,— У меня к вам просьба, Алек. Осмотрите гараж — все ли машины на месте. Если увидите Хинкуса... Впрочем, вряд ли вы его увидите. И никому ни слова, поняли? Особенно этому... потерпевшему.
Хозяин кивнул и пошел вниз. Инспектор направился было к себе, но тут заметил, как в конце коридора была приоткрыта и бесшумно захлопнулась дверь номера Симоне. Инспектор немедленно двинулся туда.
Он вошел не постучавшись. Через открытую дверь спальни было видно, как Симоне, прыгая на одной ноге, сдирает с себя брюки.
— Не трудитесь, Симоне,— произнес инспектор угрюмо.— Все равно вы не успеете развязать галстук.
Симоне обессиленно опустился на кровать. Инспектор вошел в спальню, аккуратно поставил чемодан и остановился перед Симоне, засунув руки в карманы. Некоторое время они молчали, потом Симоне не выдержал.
— Я буду говорить только в присутствии моего адвоката,— заявил он надтреснутым голосом.
— Бросьте, Симоне,— сказал инспектор с отвращением — А еще физик... Какие здесь, в задницу, адвокаты?
Симоне вдруг схватил его за полу пиджака и, заглядывая ему в глаза снизу вверх, просипел:
— Думайте что хотите, Петер... Но я вам клянусь... я клянусь вам, что я не убивал ее!
Теперь наступила очередь присесть инспектору. Он нащупал за собой стул и сел.
— Подумайте сами: зачем это мне? — страстно продолжал Симоне- Ведь должны быть мотивы... никто не убивает просто так... Клянусь вам, она была уже совсем холодная, когда я обнял ее!..
Инспектор закрыл глаза.
— Разве я похож на убийцу?..— горячо бормотал Симоне.
— Стоп,— сказал инспектор.— Заткнитесь на минуту. Подумайте и расскажите все по порядку.
— Пожалуйста! — с готовностью сказал Симоне.— Дело было так... Она и раньше давала мне понять, только я не решался... А сегодня решил: почему бы и нет? У Мозеса света не было, у нее тоже. Она сидела на кушетке, прямо напротив двери. Я тихонько ее окликнул — она не ответила. Тогда я, сами понимаете, сел рядом и, сами понимаете, ее обнял... Бр-р-р!.. Я даже поцеловать ее не успел! Она была совершенно мертвая. Лед! Окаменевшая, как дерево! Не помню, как я оттуда вылетел... По-моему, я там всю мебель поломал... Я клянусь вам, Петер...
— Надевайте брюки,— сказал инспектор с тихим отчаянием.— Приведите себя в порядок и следуйте за мной.
— Куда? — спросил Симоне с ужасом.
— В тюрьму! — гаркнул инспектор.— В карцер! В башню пыток, идиот!
— Сейчас,— сказал Симоне.— Сию минуту. Я просто не понял вас, Петер.
Они спустились вниз и остановились у номера госпожи Мозес. Инспектор решительно толкнул дверь и остолбенел. В комнате
горел розовый торшер, а на диване, прямо напротив двери, в позе мадам Рекамье возлежала очаровательная Ольга и читала книгу. Увидев инспектора, она удивленно подняла брови, но, впрочем, тут же очень мило улыбнулась. Симоне за спиной инспектора издал странный звук — что-то вроде: «А-ап!».
— Прошу прощения...— еле ворочая языком, проговорил инспектор и со всей возможной стремительностью закрыл дверь. Затем он повернулся к Симоне и неторопливо, с наслаждением взял его за галстук.
— Клянусь!..— одними губами произнес Симоне. Он был на грани обморока.
В номере инспектора Симоне повалился в кресло и принялся стучать себе по черепу кулаками, как развеселившийся шимпанзе.
— Спасен! — бормотал он с идиотской улыбкой.— Ура! Снова живу! Не таюсь, не прячусь... Ура!
Потом он положил руки на край стола, уставился на инспектора круглыми глазами и произнес шепотом:
— Но ведь она была мертва! Я клянусь вам, Петер!
— Пили после ужина? — холодно спросил инспектор.
— Да, но...
— Сколько?
— Слушайте, Петер, я был здорово навеселе, но...
— Хватит об этом. И хватит пить. Мне не нужны пьяные свидетели.
Некоторое время Симоне молча глядел на инспектора.
— Постойте-ка...— сказал он наконец.— Но ведь она жива! Зачем вам свидетели?