Аберлауг. Следуя за вампиром
Шрифт:
– Я не з-смогу вернуться, да? Ты к этому клонишь? Поэтому з-спрашиваешь?
Он положил руки на стол, серьёзно взглянул мне в глаза:
– Мне не известен ни один случай удачного переселения сознания обратно… Но есть один знакомый колдун, который разбирается в таком, можно будет обсудить это с ним. Зимой он не в городе, так что придётся подождать. Ситуация действительно сложная. И опасная.
– Опасная?
– Да. Понимаешь, переселенцев казнят. Считается, что просто так подобное не происходит. Либо это проклятие, либо в человека вселяется демон и всё в этом духе. Двадцать лет назад, когда я был в твоём возрасте, страной правил один король… А потом с ним случилось это. Какое-то время он даже скрывал, что он самозванец. А когда ложь раскрыли,
– Вот это мне повезло, – вздохнула я обречённо и провела вспотевшими ладонями по лицу. – А тебе разве не опасно покрывать т-такую, как я?
– В общем да. Но и выдавать тебя я не хочу. Потому что понимаю, что никакой это не демон и не проклятие. Я в подобную чушь не верю. Так что пока оставайся, а там посмотрим.
– Спасибо.
Каков шанс в средневековье рандомно попасть на рационального человека, который не верит в бабаек и прочее? Будем считать, что мне повезло. Самую малость, если сопоставить со всем происходящим. Конечно, я решила остаться. Как будто были ещё варианты.
Так началась моя жизнь на новом месте.
***
Дом был двухэтажный. Первый этаж жилой, а выше тесный чердак, заваленный всяким хламом. А ещё тут ходили здоровые стрёмные тараканы. Такие, на которых минимум огнемёт, максимум вызов Чака Норриса будет оправдан. Я так-то никогда не боялась тараканов, но этих когда увидала, был порыв запрыгнуть на потолок. Реально здоровые и носятся стремительно. Так дзин-нь – и уже в другом конце комнаты. И я тоже в другом, в противоположном или вообще не в комнате, а в поисках боевой швабры.
Во дворе стоял сарай со стойлом и симпатичной породистой лошадкой. Пепельно-серой, с великолепной чёрной гривой. До ближайшего города скакать несколько часов, так Вильям сказал. Предполагаю, мегаполис ещё тот. Со стражами порядка в лице святой инквизиции и докторами в масках с клювами, которые чуму лечат святой водой и волшебной баранкой.
***
На следующий день, когда проснулась, почувствовала озноб, пальцы ног онемели от холода, в горле першило. Глотать было больно. И ощущение неприятное, как если зимой долго бежать и дышать через рот. Огонь в камине погас, только угли слабо тлели и светились во мраке алым. Холодина лютая. Голод выгнал меня из постели. Потирая предплечья, стала искать Вильяма, но нигде не обнаружила, и еду, между прочим, тоже. Приготовить бы что-то, только не пойму, где он хранит припасы. Со страдальчески-задумчивым лицом я обошла дом несколько раз, на чердак даже слазила. Пусто. Так. Где хавчик, я спрашиваю? Уже начала злиться, как вдруг заметила дверь в погреб. Рядом на стене висела одежда, маскируя её. Подёргала дверь, оказалось, закрыта на замок. Снова подъехала паранойя… Зачем закрывать дверь в подвал, когда живёшь один в глухомани? Не нравится мне это всё. Потому что у кого в доме чужая одежда и замки на дверях?
Походила ещё туда-сюда, заглянула во все доступные щели. Нашла какие-то печеньки в углу в ведре, накрытом полотенцем. Здоровые такие, с ладонь. Еда точно, но из чего именно, непонятно. Достала одну, а она ледяная, как камень. Под водой её долбила, еле поломала, порезала. Мясо какое-то в сухарях, панированное. Нашла котелок, смотрю, а кресала нигде нет. Вот что ты будешь делать, а! Оглядела всю комнату. Стою, думаю. Блин, все руки в крови. Не моей – печеньки. Прибежала обратно к ведру с водой, отмыла их, снова начала искать. Наконец нашла – нащупала кресало на высокой полке, до которой пришлось тянуться на носочках. Пока чиркала, вся извелась и замёрзла окончательно. Жутко неудобная штука оказалась. Хотелось разреветься маленькой девочкой, искренне, как на похоронах.
Обречённо склонив голову, я плюхнулась за стол и, давая пальцам отдохнуть, залипла в окно. Сидела так какое-то время. С полки раздался шорох, что заставил обернуться. Я взглянула туда, приподняв брови, и увидела, как большой кусок хлеба шевельнулся к краю. Снова шевельнулся, покачнулся, но, внезапно передумав падать, юркнул обратно, скрывшись за кувшином. Эм?
Привстав, я подозрительно уставилась на полку. Оказалось, мышь. Серая, мелкая и шустрая. Почувствовав, что её запалили, тут же спустилась по стене. Я успела её рассмотреть (или его). Крысёныш был такой худой, что стало жалко. Одна голова осталась. Как только она не перевешивала туловище, не пойму. Стоило мне снова пошевелиться, как он скрылся в щели между досок в полу.
Пробовать кусок, которым чифанила мышь, не хотелось, вдруг подхвачу что. Но, подумав ещё немного, всё-таки отломила покусанный край и съела нетронутую часть.
Не стала мучиться с кресалом дальше, потому что голод более-менее утолила. Вильям пришёл, по ощущениям, где-то через час. Покачал головой при виде учинённого безобразия, показал мне, где висит ключ от погреба, и даже научил пользоваться кресалом. Я решила изучить подвал, где тут что лежит, чтобы впредь таких ситуаций не возникало. Всё равно делать нечего. Со свечой в руке спустилась по скрипучей деревянной лестнице. Споткнулась пару раз на узких, прогрызенных мышами ступеньках. Да что же темно-то так везде. Черно… И паутина. Теперь постоянно придётся со свечой ходить. На последней ступеньке запнулась и едва успела схватиться за перила и поймать выпрыгнувшую из рук свечу. Больно ударилась при этом локтем и потёрла его, выругавшись.
Помещение было заставлено бочками, в которых хранились овощи: морковь в глине, картошка, чеснок, свёкла. Стояли банки с травами и специями, каждая подписана. Я подсознательно искала что-то странное и подозрительное из-за недоверия к Вильяму. Но самое странное, что обнаружила, это морковка в глине. И то потому что я не знала, что её в глине хранят. Постояла минут пять с умным лицом, осматриваясь, как детектив, с рукой у подбородка. У меня воображение мама не горюй. Если мозг придумал, что ты участник масонского заговора, то его уже не остановить. И доказать, что это не так, ты не сможешь.
Эх, ладно, что я, в самом деле, фантазирую. Вообще некрасиво получается. Он меня спас, а я ерунду придумываю.
Ещё тут обнаружилась бочка с вином. Запах такой крепкий, вкусный, но нет, не буду. Пила я крайне редко, только когда ездила на рок-концерты, и предпочитала ликёр. А то с двух пробок развезёт, а я с красавчиком в одном доме, хоть и не доверяю ему, но лица-то это не меняет. Кажется, он вызывает у меня симпатию, сделала я себе чистосердечное признание. Мне ещё жить с ним неизвестно сколько. Так что тихонько крышку закрыла от греха подальше и так же тихонько поднялась по лестнице обратно.
Это было странно, но Вильям с первых дней моего пребывания здесь как будто не замечал, что рядом новый жилец. Помогать по хозяйству вообще не просил. Всё делал сам, как на автомате, через пару дней снова пошёл на охоту, потом за водой к реке, готовил на двоих. И, видимо, не только потому что добрый, а потому что таким образом переживал потерю. Проще и спокойнее, когда рядом кто-то ещё: это отвлекает. Всё же бездельничать было стыдно, поэтому готовку и мытьё полов я взяла на себя. И за лошадью помогала убирать, чистила хлев от навоза. Расчёсывала гриву и разговаривала с ней: очень уж впечатлила меня, городскую девушку, лошадка. Когда живёшь в мире технологий, как-то совсем забываешь про всё остальное и про то, что вообще это остальное существует. Смотришь в экран монитора, как в волшебное окно, и это становится твоим миром, а реальность меркнет, ускользает.