Абонент временно замужем
Шрифт:
Яков едва заметно поморщился, вызов отклонил. Не тут- то было: не прошло и секунды, мелодия вновь раздалась. Снова отбил входящий, потом еще раз… Кто-то настырно названивал.
Яша пробормотал что-то на иврите: берусь предположить, ругательное. Тем не менее, вызов наконец принял, и бодро заговорил в трубку:
– Я встретился с друзьями, говорить неудобно, как освобожусь, перезвоню.
На другом конце трубки, по всей видимости не особо желали ждать, когда Яша освободится, потому как, минуты две ему что-то
– Часа через полтора – два, точнее сказать не могу… Белое сухое? Хорошо. Не забуду. Пока Заинька.
Последнее предложение, он произнес очень тихо, я скорее прочитала по губам, чем услышала.
Файка тоже. Прочитала. Чувствую, как она напряглась. Еще не хватало! Напрягаться из-за какого-то Яши и всяких Заинек.
Протянула руку, взяла подругу за запястье, слегка сжала пальцы. Я давала ей понять: вот моя рука, я тебя поддержу, ты не вздумай расстраиваться. Ты лучшая! Хрен бы с ним, с Яшей.
И Фая повернула ко мне голову, натянуто улыбнулась.
– Стась. Не пора нам попудрить носики?– подает условный сигнал, что пора нам отсюда линять. Как договаривались. Только… Я линять передумала. Мы не станем уходить по-английски, мы уйдем как положено: скромно и со вкусом.
– Секундочку Фай, – отпускаю руку подруги, забираю с пластикового подноса свой телефон, нацеливаюсь камерой… Делаю несколько снимков – ополовиненной горки морковных палок, на красном подносе.
"Травы не было, поужинали чем Бог послал. Всухомятку"
Подписываю самый четкий снимок, отправляю в ватсап Розе Соломоновне. Безо всякого злого умысла, исключительно… Да ладно, из вредности отправляю, чтоб мама Файкина Яше мозг взорвала. На тему ужина из корнеплодов. Всухомятку.
– Фай, отключаем звук, нас с минуты на минуту начнут засыпать вопросами, – предупреждаю подругу.
Кирюш,а наблюдающий за моими, вроде как что-то сказать вознамерился. Судя по выражению физиономии – язвительное.
Я опередила.
– Вам бы Кирилл и правда лекарственные средства какие пропить, – изрекла, поднявшись с дивана, подхватила рюкзачок и, продолжила сочувственно. – Только самолечением не занимайтесь, покажитесь специалисту, ваши перепады настроения, возможно вызваны гормональным сбоем. В вашем возрасте подобное случается.
– Хамишь Лаптева? А не стоило бы, – Кирюша всё-таки вставил свои пять копеек,
– Ладно не буду. Да я и не хамила, посоветовала. Кто вам еще посоветует? Я с вами больше никогда не увижусь…к счастью.
– Был бы рад, – мрачно ухмыльнулся Лисовский.
Черт! Да у него в самом деле настроение постоянно меняется. В каком смысле: был бы рад? Точно нервный. Заговаривается.
Покуда я обменивалась с Кирюшей "любезностями", Фая выбралась из-за стола. Растерянный Яша, тоже поднялся с диванчика, подошел к
– Фай, может быть, всё же поужинаем вместе?
– Спасибо, но я сыта. Рада была тебя видеть, и… Цветы прекрасны, отличный выбор. Жертвую розы в пользу Заи, – равнодушно ответила Фая—молодец.
Ну, а потом, она отстранилась от красивого Якова, подхватила меня под локоть… У Яши опять завопил смартфон.
– Роза Соломоновна, – сообщает, взглянув на определитель.
– Уходим! – бросаю Фае. Ну и все. Торопливо пошагали на выход.
Мне послышалось или Кирюша действительно брякнул вслед:
– Ну-ну. До встречи Лаптева.
Если брякнул, то он в самом деле псих. Если послышалось… Нет. Даже если послышалось, я не псих. Однозначно. Хотя, стрессоустойчивость пошатывается, что не удивительно, в свете последних событий… Особенно намечающейся маминой свадьбы с амбалом.
Глава 4
Меж тем, теплый весенний вечер, постепенно захватывал город готовясь накрыть легким покрывалом перламутровых сумерек. Людской поток почти иссяк, превратился в тонкий ручеек не особо спешивший стечь в подземку и поглотиться в сией пучине.
На пересечении Красной Пресни и Трехгорного вала, мы с Файкой удачно перебежали по пешеходной зебре, перед самым окончанием разрешающего движение пешеходов сигнала светофора. Дальше, уже не спеша продолжили путь ко входу на станцию "Улица тысяча девятьсот пятого года".
Дошли до памятника, в стародавние времена воздвигнутого: в честь коня, мужика, с того коня сгоняемого разъяренной женщиной в косынке, и возмущенных то ли поведением коня, то ли тетки, представителей рабочего класса в количестве нескольких человек.
Возле этого памятника, Файка резко затормозила, потащила меня с тротуара, на зеленый газон, к черному кованному забору, обгораживающему скульптурную группу.
– Стась. Я такая дура! Чуть опять в него не влюбилась! – призналась, задрав лицо к морде коня.
– Фай, ты сейчас с кем разговариваешь, со мной, или с чугунной лошадью?
– С лошадью. Шучу.
– Если шутишь, значит жить будешь. Фай, мне кажется, ты и не собиралась влюбляться, просто Яков этот, он для тебя незакрытый гельштат.
Файка отвернулась от конской морды, посмотрела на меня.
– Думаешь? Ну может и так… Но, на мамины провокации больше не поддамся! Ни под каким предлогом! Об этом хватит, Стась, ты где и когда успела с Яшиным другом познакомиться? Я обалдела, когда до меня дошло, что встречаетесь вы явно не первый раз.
– Уж как я то, обалдела при виде этого гаденыша! Короче. Ну, ты помнишь, я рассказывала тебе про собеседование, как глазки строила менеджеру по персоналу, а он сволочь, менеджером только прикидывался, а на самом деле являлся владельцем и гендиректором… В общем, это и есть тот самый лже—менеджер. Кирилл Лисовский. Яшин друг.