Абордаж отбит
Шрифт:
— Да, натворили дел, а эти парни вон какие свирепые, — отозвался Поль, тыкая в них веслом и не подпуская к борту.-Эй, вы!-крикнул он им.-Оставьте нас в покое и тогда получите свое добро назад. Мы же не знали, что вы там сетей понаставили. Что мы, нарочно, что ли!
— Вы ничего не потеряете! — прибавил я. — Мы вам заплатим.
Но они ничего не понимали. Или просто не хотели понимать.
— Ты сломал моя сеть! Ты сломал моя сеть!-яростно размахивая руками, визжал в ответ коротышка с серьгами.-Я тебе покажу! Я из тебя душу выну, так и знай!
На этот раз, когда Поль сталкивал его с борта, он ухватился за весло, а его товарищ прыгнул на палубу. Я прислонился спиной к румпелю и, пока он, стоя на краю палубы, пытался удержать равновесие, встретил его другим веслом. Он тяжело рухнул в лодку. Дело принимало серьезный оборот, а когда он, вскочив, вцепился в мое весло и я ощутил его силу, признаюсь, я порядком струхнул. Он был много сильнее и мог бы легко стащить меня с палубы, но вместо этого почему-то просто подтянул лодку вплотную к нашему борту, и, когда я опять толкнул его, лодка немного отошла. Кроме того, нож, который он все еще держал в правой руке, очень мешал ему, и это до некоторой степени уравнивало наши силы. Поль тоже пока не уступал своему коротышке, но долго так продолжаться не могло. Несколько раз я принимался кричать, что мы не отказываемся заплатить за испорченную сеть, но все было напрасно.
Затем мой противник, перебирая руками весло, начал медленно, но упорно подвигаться ко мне. Коротышка точно так же понемногу отбирал весло у Поля. Расстояние между нами все сокращалось, и мы понимали, что развязка — лишь вопрос времени. — Руль под ветер. Боб! — тихо окликнул меня Поль. Я быстро взглянул на него и успел заметить очень бледное лицо и крепко сжатые зубы.
— Эй, Боб, — настойчиво повторял Поль, — руль под ветер! Держи под ветер, Боб!
И вдруг я понял. Не выпуская из рук весла, я спиной подтолкнул румпель и весь изогнулся, чтобы удержать его в новом положении. Как я уже говорил, шлюп, поставленный против ветра, почти не двигался. И теперь мой маневр должен был развернуть его так, чтобы грот перекинулся с одной стороны на другую. Я всем телом почувствовал, что парус уже потерял ветер, и наш гик начал поворачиваться. Противник Поля в это время опять занес ногу на палубу, а мой как раз карабкался наверх.
— Берегись! — крикнул я Полю. — Пошел! Мы разом отпустили весла и спрыгнули в кубрик. В тот же миг толстый гик и тяжелые блоки талей пронеслись над нашими головами, следом, как огромная извивающаяся змея, хлестнул грота-шкот, и «Туман», резко дернувшись, перевалился на другой бок. Оба рыбака успели соскочить с палубы, но низенькому каким-то образом прищемило руку, или он, падая, напоролся на нож, только, когда мы выглянули, он стоял в лодке, зажав окровавленные пальцы между колен, и лицо его перекосилось от боли и бессильной ярости.
— Ну, теперь не зевай! — прошептал Поль. — За борт скорей!
Мы скользнули в воду по обе стороны руля и потянули сеть ногами, сталкивая ее вниз, еще и еще, и вот резкий толчок-руль свободен! Миг-и мы снова были на палубе, Поль кинулся к шкоту, я к штурвалу, и наш «Туман», освободившись от пут, стремглав полетел вперед, а белый огонек за кормой становился все меньше и меньше.
— Ну, вот тебе и приключение, теперь успокоился?
– помнится, спросил я, когда мы переоделись в сухое и, довольные, опять сидели в кубрике.
— Знаешь, теперь всю неделю меня будут мучить кошмары, это уж верно.-Поль помолчал, задумчиво сдвинул брови. — Разве что я вообще спать не буду.