Абсолютное доказательство
Шрифт:
Согласно путеводителю, вода в колодце никогда не пересыхает и имеет красноватый оттенок, символизирующий кровь Христа.
Росс сфотографировал святыню со всех сторон, затем открыл координаты Кука, которые сохранил у себя в телефоне. До указанного места было довольно далеко. Вскоре Хантер оставил позади ухоженную местность и зашагал по крутому склону холма, по колено в высокой траве. Примерно в двухстах метрах от колодца навигатор показал, что нужная точка достигнута.
Пятьдесят один градус восемь минут сорок секунд северной широты, два градуса сорок одна минута пятьдесят пять секунд западной долготы.
Кук рассказывал, что проверял это место с металлодетектором – и обнаружил, что под землей что-то есть.
Но кто-то здесь уже копался.
Росс замер, чувствуя, как волоски на коже поднимаются дыбом. Да, кто-то вел здесь раскопки, причем совсем недавно. Выкопали яму около четырех футов длиной и двух футов шириной, а затем засыпали. Засыпали землей и даже засеяли свежей травой – вон она, уже начала всходить…
Кто это сделал?
Должно быть, Гарри Кук. Кто же еще?
Странное чувство не отпускало Росса. Лучи заходящего солнца били ему в лицо; откуда-то издалека слышалось овечье блеяние.
Если верить карте, здесь неподалеку есть сувенирный магазин. Средневековые монахи тоже не стеснялись зарабатывать на туристах. Быть может, всю историю про Иосифа Аримафейского и Чашу Грааля они попросту выдумали? Цинично – а вдруг правда?
Святой Грааль, согласно легендам – либо чаша, из которой пил Иисус на Тайной Вечере, либо сосуд, куда собрали его кровь после распятия. Или и то, и другое.
Из интернет-поисковиков в последние несколько дней Росс выяснил, что весьма себе обеспеченный Иосиф Аримафейский жил в Иерусалиме и с нетерпением ждал наступления царства Божьего. При жизни Иисуса он был его тайным учеником – афишировать подобную связь в те времена было, пожалуй, не слишком разумно, – но после смерти учителя получил у Пилата разрешение взять его тело и похоронить в роскошной гробнице, которую готовил для самого себя.
В одном из немногих более или менее ясных отрывков рукописи Кука говорилось, что дальше Иосиф, по не вполне понятным причинам, вынужден был бежать из страны. С собой он захватил несколько драгоценных святынь, в том числе и Чашу. После долгих скитаний добрался до Англии и основал здесь первую христианскую церковь – как утверждают некоторые, в Гластонбери.
Росс стоял на вскопанной лужайке и размышлял. «Допустим, я Иосиф. Мне пришлось бежать из родной страны и обосноваться в стране далекой, дикой, языческой. В странном месте среди холмов, с глубоким колодцем. С собой у меня драгоценный артефакт, когда-то принадлежавший Сыну Божьему, – материальная память о нем, единственное свидетельство его существования. Всего-навсего чаша, из которой он пил – или куда собирали его кровь. И все-таки какая-никакая связь с ним. Мне нужно спрятать эту чашу и сохранить для будущих поколений. Спрятать так, чтобы язычники не нашли ее и не уничтожили. Где же?»
Росс огляделся. «Будь на его месте, стал бы я просто зарывать драгоценный клад в землю? Сомнительно. Как-то это слишком просто».
Да, возможно, Кук обнаружил что-то под землей. Но мало ли что это могло быть! Ведь нет никаких свидетельств, что чаша, из которой пил Христос на Тайной Вечере, или сосуд, куда собирали его кровь, был из металла! Металл в то время стоил дорого. Скорее, чаша, которой пользовался скромный бродячий проповедник, была деревянной или глиняной. Если так – никаким детектором ее не распознать.
Росс взглянул вниз, на колодец, скрытый за завесой разросшихся кустов. Оглянулся вокруг – на кусты, деревья.
Он напряженно думал, пытался мысленно перенестись на две тысячи лет назад. Как выглядело это место в те времена? Что здесь находилось? И где можно было спрятать драгоценный артефакт?
Глава 18
Вторник, 21 февраля
Росс спустился с холма по бездорожью и зашел в сувенирный магазин, присмотреть там что-нибудь для детской. Однако на полках, полных маленьких сувенирных чаш, свечей и целебных бальзамов, не нашел ничего, что могло бы привлечь ребенка.
Разочарованный, он купил путеводитель и вышел на улицу. Пересек дорогу и начал подниматься наверх по тропе, которая, как сказала ему билетерша, ведет на вершину горы Гластонбери. Миновал дом нью-эйджерского вида с расписными цветами на стенах, каменную часовенку, выстроенную над источником. Вскоре слева показалась деревянная изгородь, которую он уже видел с другой стороны, когда шел к колодцу. Отсюда было видно, что изгородь стоит на прочном каменном фундаменте – вероятно, чтобы никто не попытался подлезть под нее и проникнуть в святое место без билета.
Справа круто вверх вела пешеходная тропа; «Гора Гластонбери» – гласил указатель. Росс начал подниматься по тропе, через несколько минут вышел на вершину горы… и у него перехватило дыхание.
Перед ним расстилался сказочный пейзаж: зеленые холмы и валуны, напоминающие о Новой Зеландии, куда ездили они с Имоджен. Гора Гластонбери с семью симметричными уступами будто хранила дыхание истории. Здесь бывал король Артур: сейчас Росс полностью в это верил – и не просто верил, а ощущал так ясно, словно легендарный король стоял рядом.
Бескрайние поля вокруг, развалины башни Святого Михаила, невзрачные домишки городка Гластонбери далеко внизу, рассыпанные по полю белые фигурки овец – все несло в себе какое-то волшебство.
Солнце уже заходило, и свет померк. Росс взглянул на часы. Десять минут шестого. Впереди долгий путь домой – не меньше трех с половиной часов на арендованной машине. Пожалуй, на сегодня он повидал достаточно.
Вниз по холму вела другая тропа. Росс быстро спустился, набирая на ходу эсэмэску Имоджен о том, что до девяти будет дома.
Темной фигуры, притаившейся в тени развалин Михайловой башни и внимательно наблюдавшей за ним в бинокль, он так и не заметил.
Глава 19
Четверг, 23 февраля
С преподобным Бенедиктом Кармайклом Росс Хантер познакомился, когда этот священник занимал пост настоятеля в церкви Святого Петра в Брайтоне. С помощью Кармайкла Росс разоблачил сатанинскую секту, члены которой служили в сельской глубинке черные мессы и ритуально растлевали детей. В результате имя Хантера попало на первые страницы национальных газет, а с Кармайклом их с тех пор связала крепкая дружба. И Росс немало удивился, когда впервые узнал, что и этого человека – на вид нерушимого столпа веры – мучают сомнения.