Абсолютное правило
Шрифт:
— Три…
Моя кисть так и осталась сжатой в кулак, а он "выкинул ножницы", тут же с досадой вскрикнув.
— Моя первая, — отозвался я, стараясь не показывать, что чуть повеселел.
— Все равно полезу я. — Сом вновь сжал кулак. — Раз… два…
Чересчур крепко он сжал кулак. Еще не досчитал до трех, а я уже понял, что разжимать его он и не собирается. Тогда придется мне…
— Три…
Сом — "камень", я — "бумага". Вновь моя победа!
— Не надо вновь начинать, — громко сказала Вероника, видя, что Сом собирается что-то сказать. — Раз он выиграл, пусть лезет. Всё было по правилам.
— Он жульничал, — сказал Сом, — я следил за его глазами.
— Наблюдательность и никакого мошенничества. — Я обошел его со стороны и очутился на самом краю бетонного пола. Окно действительно было видно, но вид: его, равно как и расстояние, отделяющее нас, мигом охладило мой пыл.
И как же, интересно, я полезу?
— Что будешь делать? — поинтересовался Сом.
Я указал на провод, который он сам недавно показывал мне:
— Постараюсь зацепиться за него, потом раскачаюсь и долезу до окна.
На словах все слишком просто. Вот только до земли лететь не меньше четырех-пяти метров. А еще внизу черт знает что творится — осколки бетона, вывернутый наизнанку асфальт, стекло… Думаю, падение для меня будет летальным.
Но делать нечего. Сам вызвался. Я не чувствовал сожаления, что решил полезть. Даже наоборот. Риск, как сказал кто-то, — благородное дело, а я рискую ради спасения своей собственной жизни. Не только своей, конечно, но и Веронику надо спасти обязательно, с ее-то красотой и даром исцелять. Если на Земле начнется заварушка, то ее дар ой как пригодится. А еще Евгений Валерьевич. Симпатичный старичок. С ним и поболтать можно по душам.
И почему мне вдруг стали так нравиться игроки Зари? Уж не я ли день назад ненавидел их и хотел во что бы то ни стало выбраться из всей этой проклятой Игры и вновь начать жить нормальной жизнью? Наверное, сумеречные объединили нас. Сумеречные и их жажда к искоренению человечества. Иначе, наверное, и быть не может.
Я отступил на несколько шагов назад.
Только бы не переборщить и не оступиться. А то улечу вниз головой в стеклянные сугробы, и конец мне — спасителю человечества.
Замечательный получится итог — пережить взрыв здания и разбиться только из-за того, что поскользнулся на каком-нибудь обломке от оконной рамы.
Впрочем, зачем думать о плохом? Как выйдет, так и выйдет, тут уж ничего не изменишь.
И я побежал.
Три метра…
Два… Вот я уже вижу неровный конец обвалившегося бетонного пола… провод… только бы дотянуться и успеть схватить… только бы…
Ноги оторвались от пола! Я подпрыгнул, вытягивая руки, стараясь зацепить, ухватиться…
На мгновение мне показалось, что я просто повис в воздухе. Бесконечно долго, навечно, замер между землей и небом…
Дотянуться бы… Ну, еще немного…
Провод приблизился, и я уже цеплял его кончиками пальцев.
Крепче! Еще крепче!
Следом за руками последовало и все тело. Со всей силы я врезался в противоположную стену! Вывихнутое недавно плечо вновь вспыхнуло чудовищной болью, и теперь я точно расслышал, как что-то внутри громко хрустнуло. В глазах потемнело, и я уже не смог удержать провод, поехав по стене вниз!
Чересчур сильно разбежался, не рассчитывал, что стена все же ближе, чем казалось!
Дернулся.
Повис.
Я задрал голову, пытаясь понять, где нахожусь.
Хорошо еще, что сильно подпрыгнул. Перемахнул чуть выше окна и поэтому съехал ненамного. Подоконник был прямо над самой моей макушкой. Надо было всего-то поднять вверх руку, уцепиться за него, подтянуться и залезть. Правда, одна моя рука безвольно висела вдоль тела, а второй я крепко сжимал провод.
Вопрос — чем хвататься?
И вообще, что делать? Ведь надо было торопиться.
— Отталкивайся ногами от стены и подтягивайся! — Сом шипит сверху.
Я увидел его неровный силуэт на краю бетона. Рядом — Вероника.
Я чуть оттолкнулся ногами и, отлетев вбок от стены, рывком подтянулся.
Получилось, хоть и болезненно для ладони, но все же довольно ловко. Вновь подлетев к стене, я обнаружил, что достал до подоконника носом. Стекол в окне не было, и внутри царила сплошная темнота. Правда, не настолько сильная, чтобы нельзя было обнаружить, что догадки Сома оказались верны.
Я улыбнулся — бетонная лестница с обшарпанными и сбитыми ступеньками уходила вниз, исчезая за лестничным пролетом. Осталась самая малость — влезть.
Я повторил свой трюк еще четыре раза, прежде чем смог перевалиться через подоконник в приятную прохладу черного хода. Жар горящего здания досюда не доставал, и я почувствовал, как остывает пот на моем теле.
Отлично.
Отдышавшись, я поднялся с пола и подошел к двери ударил по ней ногой. Дверь с жалобным стоном слетела с верхних петель и повисла на нижних, открывая мне обзор. Горящая полка с той стороны шумно рухнула на пол, и потребовался еще один хороший удар, чтобы откинуть ее в сторону вместе с оторвавшейся окончательно дверью.
Проход освободился.
— Отлично! — Сом был краток. Он подхватил бесчувственное тело Евгения Валерьевича (и откуда столько сил взялось, интересно?) и последовал вслед за Вероникой в мою сторону. — Что с рукой-то?
— Это плечо. То самое, которое я вывихнул в парке, а потом еще раз в метро. Сейчас, кажется, сломал окончательно.
— Ничего не бывает окончательным, поверь мне, — сказал Сом. — И это вылечим, главное — добраться до безопасного места. И все-таки оно у тебя не сломано. Иначе ты бы не стоял сейчас здесь передо мной с таким идиотским выражением на лице.