Шрифт:
Книга первая
КЛАДБИЩЕ ВСЕЛЕННОЙ
Часть первая
КОСМОРИУМ. ВЛАД И ГОРАН
ПОГРАНЗАСТАВА
Прежде чем сменить дежурного на посту в коконе обсерватории, он всегда заходил в зал визинга, чтобы почувствовать космос напрямую, не через системы датчиков и сигнализирующих устройств. Погранзастава была установлена в этом глухом уголке метагалактического домена более тысячи лет назад, когда человечество расселялось по звездам бурными темпами и верило в свое божественное предназначение, в судьбоносность цивилизации и вседозволенность отдельных ее представителей. Потом пришел Звездный Конструктор и показал людям их место в Мироздании, иные возможности, способы обработки информации, цели бытия и логику, недоступную гордому и заносчивому виду хомо сапиенс. Он захватил сотни людей во время долгой спячки, превратив их в своих верных рабов, съел половину
Война шла вовсю, на всех уровнях, от социума до физических принципов бытия, ходы Игроков воспринимались человечеством как вторжение Фундаментального Агрессора, попытка уничтожения цивилизации, и незнание законов Игры сделало людей заложниками своих собственных внутренних законов восприятия реальности. Они начали сопротивляться, чтобы выжить, хотя силы были, конечно, далеко не равны. Просачивание во Вселенную – метагалактический домен, представлявший собой одну «клетку» организма Универсума, – чужих Законов, в физическом плане имевших вид не уничтожимых никакими способами «колючек», названных нагуалями, приняло необратимый характер.
Катастрофа произошла не внезапно, ее ждали. Солнечная система зарастала «колючками чертополоха» иной реальности в течение многих месяцев, пока они не превратились в непроходимые заросли, а когда размеры нагуалей, этого Абсолютного Ничто, или, как говаривали ученые, «квантово-тоннельных ушей вакуума иной топологической структуры, торчащих в вакууме родного домена», достигли размеров космических объектов, «впаянных» в пространство, планеты Системы начали разбиваться о них одна за другой.
Сначала погиб Юпитер, самая большая планета Солнечной системы, так и не достигшая стадии звезды. За ее кончиной наблюдали миллионы людей на всех обитаемых телах Системы, в поселениях человечества у других звезд, где картина сотрясения Мироздания была не менее страшной, с армады космофлота и разного рода космостанций. Юпитер, шествуя по орбите вокруг Солнца, наткнулся на гигантский сросток нагуалей и стал разваливаться на три части, как обыкновенный ком снега, всего за три часа превратившись в метано-водородные, с вкраплениями воды и твердых частиц размером от метра до тысячи километров, струи-языки, окутанные постепенно замерзающей атмосферой. Клокотание раздираемого гиганта, сопровождавшееся колоссальной силы взрывами, световым и тепловым излучением, длилось еще долго, однако планетой Юпитер быть перестал.
Та же участь постигла его собратьев по внешнему поясу: Сатурн, Нептун, Уран, Плутон (его спутника Харона к тому времени уже не существовало). Внутренние планеты Марс, Венера и Меркурий пострадали сравнительно меньше, а вскоре подошла очередь Земли, и без того полуразрушенной столкновениями с нагуалями, пронизывающими, простреливающими ее насквозь.
Колыбели человечества в какой-то мере «повезло»: ее попытались затормозить, и нагуаль не разодрал Землю, не раздробил на части, как большинство планет Системы, а всего лишь сплющил в лепешку с бахромчатыми краями. Земля наткнулась буквально на стену нагуалей и превратилась в подобие библейской полусферы, разве что покоящейся не на трех слонах, китах и черепахах, а на невидимом, сверхтвердом, колючем основании чужой реальности. Людей к тому времени на ней оставалось еще много, далеко не все земляне успели переселиться к новому светилу, желтой звезде такого же класса, что и Солнце, в рассеянном звездном скоплении Гиады, расположенном в созвездии Тельца. Планету для переселения готовили спешно, и при массовой эвакуации огромного количества землян произошло немало катастроф и несчастных случаев, унесших миллионы жизней. Однако теперь у людей была другая родина, которой не грозила участь Земли, и жизнь продолжалась, хотя и по новым законам и в соответствии с новыми биологическими ритмами.
Родное Солнце человечества уцелело, хотя все его ритмы и колебания, естественно, нарушились, а в излучении появились ранее отсутствующие спектральные линии.
Звезды продолжали светить, хотя многие из них разбились о нагуали и погасли, но они были так далеки от Земли, что свет их еще летел через пространство Галактики, и небо над успокоившейся, переставшей вращаться и двигаться вокруг Солнца линзой Земли темнело постепенно, по мере того, как умирали лучи звезд. Правда, переселившееся человечество видеть этого не могло. Связь с бывшей родиной после разрушения системы метро – мгновенного транспорта – практически прервалась. Во всяком случае, для большинства людей. На многие сотни лет уцелевшие земляне остались предоставленными сами себе.
Наступил мир. Фундаментальный Агрессор (ФАГ), то есть один из Игроков, сумевший изменить физические законы существования метагалактического домена, в котором жили люди, покинул его. Этим игроком оказался Конструктор, питавший к роду хомо сапиенс нечто вроде сыновней признательности. Он сделал свой ход, закончивший войну, нагуали постепенно прекратили расти, увеличиваться в объеме, пространство-время перестало «шататься» под натиском чужих Законов, космос успокоился, но через некоторое время люди, уцелевшие после катастрофы на Земле-2, или Гее, обнаружили Стенки, ограничивающие часть Метагалактики, которая была повреждена вторжением ФАГа. Стенки образовали нечто вроде колоссального аквариума, внутри которого оказалась и Галактика с системой Сола, как назвали звезду, заменившую Солнце. Пробиться сквозь них наружу, в глубины домена, людям не удалось. А вскоре они перестали обращать на Стенки внимание, занятые проблемой выживания цивилизации. Лишь погранзаставы, автономные, почти не нуждающиеся в снабжении станции, созданные погранслужбой человечества еще во времена войны с ФАГом, продолжали нести свою службу, наблюдать за изменившимся космосом и границами «аквариума», получившего название Космориум. Но обитатели погранзастав делали это неохотно, зачастую не выполняя возложенные на них обязанности, просто используя удобные, достаточно комфортабельные станции в качестве обыкновенного жилья.
Такой самостоятельной технической системой была и погранзастава «Сокол», на которой проживала семья пограничников: четверо мужчин и три женщины. Их вахта началась всего полгода назад, и наблюдать за Вселенной им еще не наскучило…
Иштван Кара очнулся.
Он стоял посреди зала визинга погранзаставы, представлявшего собой небольшой прозрачный купол с черным полом, и как завороженный смотрел на две яркие звезды в зените, похожие на чьи-то внимательные глаза. Погранзастава «Сокол» располагалась не в соседней с Солом звездной системе и даже не в соседней Галактике, свет отсюда добирался бы до Геи полтора миллиарда лет, поэтому ни о каком знакомом рисунке созвездий речь не шла. Станцию строили на спутнике небольшой желтой звезды, безводном и безатмосферном, хотя он и имел запасы льда и замерзших газов; сила тяжести на этой малой планетке составляла лишь десятую долю земной, что не доставляло неприятных ощущений обитателям станции, внутри которой поддерживалась нормальная сила тяжести.
Звезда в настоящий момент скрывалась под полом визинга, и это позволяло видеть другие звезды, количество которых уменьшалось с каждым часом, и Стенку Космориума, разделявшую видимый космос на две части. Но если у человека от слова «стена» возникала определенная ассоциация, вызывающая в памяти образ кирпичной, каменной или деревянной стены, то Стенка Космориума больше походила на земное северное сияние, на бесконечную волокнистую вуаль, сотканную из багрово светящихся паутинок и жилок, и казалась ненадежной, хрупкой, пушистой, полупрозрачной, легко преодолимой. На самом же деле пробить ее, проникнуть сквозь Стенку в глубины домена не смог ни один земной корабль, в том числе и звездолеты «струнных» видов. Их просто выворачивало обратно, словно Стенка действительно была односторонней поверхностью, как предположили ученые еще сотни лет назад. Не реагировала она и на энергетическое воздействие и локальное изменение топологии вакуума, не говоря уже об оружии попроще, созданном на основе применения пучков частиц высоких энергий и силовых полей. Стенки Космориума оказались «абсолютным препятствием», что ясно указывало на их предназначение: закапсулировать поврежденную нагуалями часть метагалактического домена и «не пущать заразу чужих Законов» за ее пределы, где экспансия иной реальности не приобрела еще «масштабов летального исхода».
Теперь люди знали, что часть ограниченной Конструктором Вселенной была велика, но все же конечна, и это давало некую надежду на «исцеление» ее поврежденного органа, на нейтрализацию «колючек» и в конечном итоге на очищение пространства от нагуалей. Однако шли годы, десятки лет, столетия, а проблема уничтожения нагуалей не решалась. Человечество не росло в интеллектуальном отношении, едва не растеряло доставшиеся по наследству научные и культурные достижения, но тем не менее уцелело, понемногу пришло в себя и к десятому веку после катастрофы достигло уровня двадцать третьего века новой эры, хотя по календарю шел уже три тысячи триста тридцать девятый год от рождения Христова.
Численность человечества к этому моменту достигла четырех миллиардов, большинство из которых расположилось на Гее, превратив планету в гигантский технологический муравейник, а остальные освоили две небольшие планеты, вращающиеся вокруг Сола, связав их системой метро. К счастью, люди не разучились строить сооружения, способные без их вмешательства поддерживать жизнедеятельность сотни и тысячи лет.
Сумерки цивилизации понемногу отступали. Появились новые гениальные исследователи, творцы, создатели технологий и произведений искусства, человечество стало подумывать об экспансивном завоевании космоса, заросшего нагуалями, но все же пригодного к использованию и заселению. Вот только репродуцировать людей с паранормальными способностями оно почти перестало. Паранормы, или интраморфы, как их называли, рождались все реже и реже. Возможно, поэтому решение проблемы очистки космоса от «мха» нагуалей было все так же далеко. Космориум продолжал медленно умирать. Звезды, натыкаясь на сверхпрочные нити нагуалей, взрывались, гасли, отвердевали, планеты постепенно теряли тепло, остывали, разрушались, превращались в мертвые каменно-металлические обломки, в скопления камней и льда, в пылевые сгустки и пояса.