Абстрактный мир. Трилогия
Шрифт:
— Хм… Да уж, — я вспомнила, что ответила Джефу, когда он предложил вернуться в Эрзамон.
— Так вот, лисицы, три крыла, сопровождали беженцев, бегущих из Ара-Нуза, нашей каменной столицы. Прекрасный был город, высокий… Миротворцам удалось было убедить эльфов после длительной осады отпустить жителей столицы, но когда женщины, дети и старики прошли Туманные балки, пригород Ара-Нуза, эльфы пустили в ход свое новое оружие. Шары с токсичным газом, Хатом, сбрасывали с самолетов прямо на бегущих к лесу кевтов. Последствия отравления были чудовищным — тела пораженных скручивало в узлы сильнейшими судорогами. Головы, кисти, колени выворачивались под неестественными углами. Женщины, дети…
И что сделали миротворцы? Ни-че-го. У них был приказ — эльфов не атаковать. И они смотрели, смотрели, как умирает наше будущее. Летали там себе в небе и смотрели.
Капитан крепко сжал поручни.
— Даже машин не выделили, чтобы довезти беженцев до берега, ублюдки. В городе тогда уже не осталось топлива. И женщины бежали с детьми на руках. Там, конечно, недалеко — по равнине, да через пролесок, и вот тебе широкая пристань. Но в городе во время осады жрать-то было нечего! Попробуй отважиться на марш-бросок, когда не жрешь неделями.
Из двухсот тысяч беженцев, покидавших город (а в мирный период там жило до миллиона кевтов, это для нас очень много), до пристани добралось всего тысяч десять.
Совет Свободных Кланов выслал к побережью несколько десятков кораблей — они должны были подобрать беженцев, а ещё пара крыльев лисиц миротворцев обеспечивали оркскому флоту защиту, на случай если эльфам вздумается подпалить красные жопы. Понимаешь, в чем дело? Мощнейшие оркские суда миротворцы обязаны были защищать, а беженцы никому оказались не нужны.
Те лисицы, что охраняли флот, завидев приближающиеся эскадрильи легких стрекоз эльфов, открыли предупредительный огонь, и стрекозы дальше пролеска сунуться не решились. С моря орков прикрывали три крейсера миротворцев, так, чисто для вида, ещё одно требование ССК. Но, когда беженцы, те, что остались в живых, добрались до пристани, ни одно оркское судно не пришвартовалось. Ни-од-но. Часть развернулась и ушла, едва завидев стрекоз, часть отдалилась от берега, и даже суда миротворцев остались стоять в стороне. У них не было приказа причаливать! Тьма их побери!
— И что дальше?
— А что дальше? Штаб отдал приказ сворачивать лавочку и возвращаться на базу. Арельсар вместе с командующим эвакуацией офицером тогда находились на одном из десантных челноков — они перекинули два отряда на пристань, чтобы те организовали посадку, но сажать беженцев было некуда. Суда стояли вдали и… И стояли! Началась паника, давка, кевты падали в воду, плыли… Лисицы разворачивались и улетали прочь, а эльфийские четырехкрылые стрекозы ждали своего часа.
Вот тут уже мнения расходятся. Говорят, когда командующий эвакуацией эльф-миротворец (Ты подумай, какие твари! Поставить эльфа во главе миссии!) отдал приказ забрать десантников и удалиться, Арельсар выстрелил ему в голову и сбросил с челнока. Пилоты потом, на суде, всё отрицали, говорили, мол, он сам упал. Ну, этому мало кто верил. Летун со стажем и вывалился… Не знаю, за телом-то так никто и не вернулся. Арельсар принял командование, отчитался штабу, что приступает к эвакуации, и посадил у пристани все десантные челноки. Лисицы получили от него приказ сдерживать эльфийские истребители, если те надумают сунуться к подлеску.
Два судна миротворцев, по требованию Арельсара, причалили к пристани, третье отказалось выполнять приказ, не подкрепленный указаниями из штаба. Десантникам пришлось утихомиривать кевтов, конечно, не обошлось без жертв…
На судах, десантных челноках и паре боевых вертолетов удалось вывести две тысячи пятьдесят семь беженцев. Мы заучили эту цифру! Десантники отдавали свои места, чтобы женщины и дети могли улететь, а девчонки забирали их армейские брелки, чтобы помнить имена тех, кто спас им жизнь.
Говорят, на пристани творилась кромешная тьма. Арельсар тоже остался, его тяжело ранил кто-то из своих, но пилоты отказывались лететь без командира. Тут медаль о двух сторонах, девочка. Конечно, на кого же повесили бы вину в неповиновении штабу!
Эльфы надолго в стороне не остались. Их истребители прорвали оборону лисиц, сбили один из челноков, тот рухнул прямо в толпу… Погибло много миротворцев, эльфы полностью уничтожили крыло лисиц. А сколько кевтов бросили там, на пристани, никто не считал.
А орки… Союзники… Высыпали на палубы и смотрели, наблюдали за тем, что там творилось. Издали, как всегда. Видели они и отчаянные попытки миротворцев помочь беженцам, и звериную ярость эльфов, поставивших себе целью уничтожить наш народ. Они почувствовали запах Хата, осознали, что эльфы могут пойти дальше.
Не знаю, как закончилась бы война, если бы кирпичномордые не струсили.
Орки выставили свой флот на границе с гоблинскими островами, пригрозив эльфийскому правительству, Компериату, что в случае продолжения бессмысленного истребления кевтов, они высадят войска на восточный берег Ара-каза. ССК попросту боялся, что эльфы пойдут дальше, к кевтским колониям, на которые у кирпичномордых были свои планы. А миротворцы, возмущенные нападением на свои войска, при поддержке Эрзамона, пригрозили эльфам вводом объединенного контингента, если те продолжат геноцид. Компериат не потянул бы ещё одну войну, и тощие гниды сдались. Оставили кевтам жалкую автономию в северных лесах, на побережье холодного океана, там, где льды врезаются в камни…
Капитан провел ладонью по лицу и что-то тихо прошептал, закрыв глаза.
— Но зачем? — потрясенно спросила я. — Зачем эльфам было так поступать с другой расой?
— Они боялись и боятся нас, девочка. Кевты… Хм…, — капитан не сводил глаз с моря. — Мы чувствуем абстракции, живем с ними в ладу. Мы с пеленок маги, а за долгую жизнь так изощряемся в использовании полей, что нет нам равных в играх с земной мощью. Странно, что ты не кевт.
Он обернулся и улыбнулся мне, широко и добродушно.
— У орков появились ракеты распада, нам они были не нужны. Дали бы время, и оружие на основе абстракций стало бы нашим козырем. А теперь, — капитан пожал плечами. — Глухо, пусто и темно без земли, без дома…
Я прижала руки к щекам — лицо горело.
— Это… страшно…
Только от одной назойливой мысли я не могла избавиться — капитан в начале своего рассказа говорил о восстаниях в гоблинских колониях. При подавлении последнего кевты истребили больше семи миллионов гоблинов и наложили запрет на естественное размножение, начав добавлять жителям колонии в питьевую воду какую-то отраву, приводившую к чудовищным изменениям в гормональном фоне как мужчин, так и женщин. А потом началась война, большая часть кевтских надсмотрщиков вернулась на родину, а остальных — убили. Им отрезали головы.