Ад-184. Советские военнопленные, бывшие узники вяземских «дулагов», вспоминают
Шрифт:
Положение наших военнопленных под Вязьмой и Брянском было ужасающим. На территории только Вяземского района немцы организовали 7 сборных лагерей для военнопленных. В самом городе также было несколько лагерей. Наступила холодная погода, и марши голодных измученных людей к месту пересыльных лагерей и далее, по сути, становились маршами смерти. Бывшие заключенные вспоминали, что германские солдаты загоняли советских бойцов в колонны палками, а раненых просто добивали из винтовок. Многие военнопленные погибли при попытке к бегству. Но некоторым, пользуясь тем, что врагу на первых порах не хватало конвоиров, удалось ускользнуть и в конце концов добраться до своих.
Фельдмаршал фон Бок 20 октября записал в своем дневнике о тяжелом впечатлении, которое произвели на него колонны русских военнопленных. «Будто живые покойники, бредут эти несчастные, изможденные голодом люди по дорогам. Многие так и гибнут на них от голода и потери сил» [80] .
80
Цит. по: Лопуховский Л. Н. Вяземская катастрофа 41-го года. С. 543–544.
Следует, однако, сказать, что действия окруженных под Вязьмой и Брянском советских частей сыграли важную роль в спасении столицы. Оказавшись в тылу противника, войска не сложили оружия, а продолжали мужественно драться. Для ликвидации двух огромных котлов ГА «Центр» пришлось привлечь до 61% своих дивизий (48 из 78) и затратить на это от 7 до 14 суток [81] .
Окруженные части своей продолжающейся борьбой связывали не только сухопутные, но и авиационные части врага. Так, эскадра пикировщиков «Иммельман» постоянно бомбила советские войска под Вязьмой, не давая им организовать прорыв [82] . В середине октября люфтваффе были вынуждены снизить воздействие на советскую оборону на ближних подступах к Москве. Важнейшим районом действия своей авиации немецкое командование признавало Вязьму и Брянск.
81
Хазанов А. Указ. соч. С. 55–56.
82
ЦАМО. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 548. Л. 203–204.
Пробиваясь из окружения, советские бойцы и командиры везде, где только было возможно, уничтожали гитлеровцев. Они жили одним стремлением – скорее соединиться с войсками фронта и вместе биться за Москву. И самым счастливым днем для них был тот, когда они наконец вливались в части, защищавшие ближние подступы к столице.
Маршал Жуков подчеркивал: «Благодаря упорству и стойкости, которые проявили наши войска, дравшиеся в окружении в районе Вязьмы, мы выиграли драгоценное время для организации обороны на Можайской линии. Пролитая кровь и жертвы, понесенные войсками окруженной группировки, оказались не напрасными. Подвиг героически сражавшихся под Вязьмой советских воинов, внесших великий вклад в общее дело защиты Москвы, еще ждет должной оценки» [83] .
83
Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 2 т. М.: Олма-Пресс, 2002. Т. 2. С. 19.
Однако остается фактом, что под Вязьмой Красную армию постигло величайшее бедствие. В советской стратегической обороне на московском направлении образовалась брешь шириной около 500 км. Закрыть ее было нечем или почти нечем. Кратчайший путь на Москву был, казалось, полностью открыт. 8 октября 1941 г. отдел по изучению иностранных армий Востока генштаба ОКХ констатировал, что противник не имеет в своем распоряжении крупных сил, чтобы остановить продвижение немецких войск восточнее Вязьмы [84] .
84
ЦАМО. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 114. Л. 66.
Германское командование решило, что с СССР теперь фактически покончено, взятие Москвы является вопросом ближайших дней. Гитлер и его генералы находились в состоянии эйфории. Фюрер заявлял: «Противник разгромлен и больше никогда не поднимется». Заголовки ведущих германских газет пестрили последними новостями: «Прорыв центра восточного фронта!», «Последние боеспособные дивизии Советов принесены в жертву» [85] .
Находясь под впечатлением такого триумфа, Гитлер вновь решил обратиться к решению вопроса о будущей судьбе Москвы. Еще в августе 1941 г. Гитлер заявлял, что существование этого города после войны не входит в немецкие планы. С целью его затопления намечалось взорвать шлюзы на канале им. Москвы (в том числе в районе Тушино). Однако этот «план», очевидно, посчитали неэффективным, поэтому после окружения советских войск под Вязьмой у фюрера возникла другая идея. 12 октября главное командование сухопутных сил вермахта сообщало в штаб ГА «Центр»:
85
Великая Отечественная война 1941–1945 гг. В 12 т. Т. 3. С. 55.
«Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, даже если она будет предложена противником. Моральное обоснование этого мероприятия совершенно ясно в глазах всего мира. Так же как и в Киеве, для наших войск могут возникнуть чрезвычайные опасности от мин замедленного действия. Поэтому необходимо считаться еще в большей степени с аналогичным положением в Москве и Ленинграде…
Необходимо иметь в виду серьезную опасность эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступать в эти города. Всякий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно. Небольшие незакрытые проходы, предоставляющие возможность для массового ухода населения во внутреннюю Россию, можно лишь приветствовать. И для других городов должно действовать правило, что до захвата их следует громить артиллерийским обстрелом и воздушными налетами, а население обращать в бегство…
Чем больше населения советских городов устремится во внутреннюю Россию, тем сильнее увеличится хаос в России и тем легче будет управлять оккупированными территориями…
Дополнение главного командования сухопутных сил: следует как можно скорее отрезать город от коммуникаций, связывающих его с внешним миром. Дальнейшие указания будут отданы позже» [86] .
86
Цит. по: «Совершенно секретно! Только для командования!» М., 1967. С. 339.
14 октября 1941 г. штаб группы фон Бока издал новый приказ на продолжение операций на московском направлении. 2-я танковая армия должна была охватить Москву с юго-востока; 4-я армия (совместно с 4-й танковой группой) – с юга, запада и севера. 9-я армия и правый фланг 3-й танковой группы должны были также уничтожить советские части в районе Ржева, Зубцова, Старицы.
Москву намечалось окружить, обстреливать, избавиться от ее населения. Но советское сопротивление в дальнейшем сорвало немецкие планы. И Гитлер, и фон Бок думали лишь о том, как взять советскую столицу еще до наступления суровой зимы и сделать это во что бы то ни стало. Для этого при необходимости в бой мог быть брошен последний резервный батальон.
По одной из версий (документального подтверждения не найдено), на 7 ноября планировался парад германских войск на Красной площади в честь покорения Москвы. Там же намечалось возвести памятник в честь победы германской армии. Гранит для него (розоватого оттенка) был взят в Финляндии. Материал уже подвезли к Москве, но вынуждены были бросить после начала советского контрнаступления. Этот гранит впоследствии был использован для облицовки фасада одного из зданий на Тверской улице (тогда улице Горького) – дома № 9.
Германские замыслы были поистине гигантскими и явно соответствовали той атмосфере, которая сложилась после завершения окружения под Вязьмой. В середине октября немецкие генералы были убеждены, что основные силы Красной армии уже разбиты. Оставалось только продвигаться вперед и добивать разрозненные советские части. Но германское командование явно переоценило свои силы и рано посчитало, что война практически закончена. Именно в это время, когда сила танковых группировок вермахта, казалось, вновь стала всесокрушающей, начали сказываться объективные условия войны на Востоке, которые препятствовали ГА «Центр» достичь окончательного успеха.