Шрифт:
Пролог
Положительно, граф Пётр Алексеевич Пален чем-то смахивал на ожившую статую. Неподвижные черты узкого лица, ледяной взгляд, неторопливо-скупые движения и негромкая, веская речь – всё это говорило о значимости персоны военного губернатора Петербурга, однако симпатии в глазах окружающих не прибавляло. В его надменности ощущалась некая угроза, и даже высшие сановники империи в разговоре с графом держались насторожённо.
Был, впрочем, один человек, в общении с которым Палена словно подменяли. Куда только девалась манера цедить слова и смотреть мимо собеседника! И голос делался мягче, и гордо расправленные плечи слегка сутулились, и руки вытягивались чуть ли не по швам… Правда, метаморфозы эти происходили исключительно в присутствии императора Павла.
Нынешняя встреча монарха с губернатором проистекала в личных императорских покоях на втором этаже только-только выстроенного и заселённого Михайловского замка. Павел размашисто шагал по кабинету и, не стесняя себя выбором выражений, отчитывал Палена. Тот молча выслушивал упрёки и лишь невозмутимо поворачивал голову влево-вправо вслед за императором.
– Я начинаю жалеть, что вернул вас из отставки, – раздражённо говорил Павел. – Весь город гудит от слухов о заговоре против моей персоны, а вы молчите. Хорош военный губернатор, нечего сказать! Случись за окном второй всемирный потоп, вы и его проспите… Да у меня Кутайсов больше вашего знает!
В завершение тирады Павел сильно ударил кулаком по столу. Массивная бронзовая чернильница с позолоченной фигуркой льва на крышечке подпрыгнула, хрустальная подставка для перьев перевернулась, рассыпав содержимое на бумаги.
– В осведомлённости обер-шпрехтшталмейстера я ничуть не сомневаюсь, – спокойно сказал Пален. – Однако же позвольте заметить, ваше величество, что и моя полиция не даром хлеб ест. Разумеется, слухи и сплетни насчёт заговора мне известны.
– Так почему же в ваших докладах о том ни единого слова? – резко спросил Павел.
– Да потому, государь, что не к лицу губернатору потчевать ваше величество небылицами, – сухо ответил граф с полупоклоном. – Но как только у меня будут проверенные факты, я немедленно доведу их до вашего сведения.
– Ну, спасибо, утешил, – насмешливо произнёс Павел. – А вот я знаю и без вашей полиции, что заговор – есть, что против меня злоумышляют братья Зубовы, генерал Беннигсен, командиры полков Депрерадович и Уваров, и даже…
Он замолчал. Вытянув шею, граф напряжённо ждал продолжения фразы. Павел вплотную подошёл к нему, посмотрел снизу вверх и чуть ли не шёпотом яростно добавил:
– И даже сыновья мои Александр и Константин. Что скажете, граф?
Пален выдержал паузу.
– Графа Кутайсова можно поздравить: его соглядатаи работают на совесть, – наконец сказал он со вздохом. – Ну, раз уж вы всё знаете, ваше величество, не вижу смысла таиться далее. Теперь я могу признаться…
– В чём? – рявкнул Павел.
– Действительно, заговор против вас существует, и мне о том известно, – медленно заговорил Пален. – Действительно, в комплоте состоят все названные персоны. Но вы не назвали ещё одного участника – самого главного.
– И кто же это?
– Я, ваше величество, – с этими словами граф склонил голову.
Павел невольно отпрянул и, поскользнувшись на дубовом паркете, схватился за край стола. От резкого движения полы чёрного мундира с высоким красным воротником пошли вразлёт, орденская лента сбилась набок. Невзрачное курносое лицо императора выразило изумление.
– Ты в уме ли, граф? – участливо спросил он, отбросив привычное обращение на «вы».
– Позвольте мне объясниться, ваше величество, и тогда уж сами решайте, сумасшедший ли я, – откликнулся Пален, раздвигая бледные губы в улыбке. – Не угодно ли вам сесть?
Заинтригованный император сел в кресло, жестом пригласил графа сделать то же самое и, закинув ногу за ногу, приготовился слушать.
– Заговор зреет уже несколько месяцев, – негромко продолжал граф, усаживаясь напротив Павла. – Заговорщики недовольны многим…
– Чем именно? – резко спросил император. – Говори, как есть, приказываю!
– Слушаюсь, ваше величество… Общественная ситуация, коротко говоря, такова. Помещики протестуют против указа о трёхдневной барщине. Церковь возмущена разрешением строить во всех епархиях старообрядческие храмы. Военным не по душе новые уставы. (Павел побагровел.) Дворянство недоумевает в части принятия вами титула великого магистра Мальтийского ордена, открытия орденского посольства в Петербурге и постоянного пребывания рыцарей-иоаннитов близ вашей персоны…
– Толково доложено, – сумрачно оценил рапорт Палена император. – Сжато и по делу. Это всё?
Пален замялся, однако продолжил:
– Увы, нет, ваше величество. Всё сказанное существенно, однако главное в ином. Растёт общее недовольство курсом на сближение с богопротивной якобинской Францией, который вы, ваше величество, с некоторых пор активно проводите. Россия вот-вот вступит в противостояние с монархиями Европы, вековые союзы рушатся, английский посол Витворт уже выслан…. Я лишь повторяю аргументы заговорщиков, – быстро добавил он, заметив гневный жест императора. – Если подытожить, их целью является свержение законного монарха и передача трона цесаревичу Александру, который всё вернёт на круги своя. Другими словами, к традициям блаженной памяти императрицы Екатерины Второй. В заговор вовлечены многие придворные, дворяне, офицеры гвардии. Вот примерный список участников…
С этими словами Пален извлёк из внутреннего кармана и передал императору несколько листов. Павел, нервно морщась, просмотрел их.
– Непостижимо! – выдохнул он, швыряя бумаги на стол. – Семёновцы, измайловцы… Так что же – вся армия против меня? Смотри, и Талызин тут же. Мерзавец! Не я ли сделал его генералом?..
– Теперь вы понимаете, ваше величество, почему я не отказал, когда заговорщики предложили мне встать в их ряды, – журчал Пален. – Лишь присоединившись к злоумышленникам, я смог поимённо определить их и составить представление о масштабе заговора. А он, увы, чрезвычайно велик. И дело не в том, что этот список насчитывает более сотни фамилий. Во главе заговора стоит ваш сын и наследник Александр, вот главная беда. Впрочем, об этом вы знаете и без меня…