Ад во мне
Шрифт:
Джо невольно улыбнулся. Вероятно, это какой-нибудь атлет или, что более вероятно, боксер, и его тренер. Алекс еще несколько мгновений смотрел на огромные руки, бессильно лежащие на поручнях кресла. Подумать только, ведь есть люди, которые и глазом не моргнут, получив удар такого кулака, и ответят ударом на удар!
Он перевел взгляд левее, к более удаленному столику, за которым в одиночестве сидел человек неопределенного возраста. Ему можно было дать как пятьдесят пять лет, так и тридцать пять… «Англичанин», — подумал Джо. Он не мог ошибиться. — «Скорее всего, окончил университет… Оксфорд или Кембридж… безупречная личность, никаких шуток с судьбой, легко отличает добро от зла. Возможно даже, что он директор школы для мальчиков, но с таким же успехом может быть владельцем солидного антикварного магазина или ученым…»
Алекс равнодушно оглядел его, отметив только одну интересную деталь: необыкновенно толстые стекла очков в черной роговой оправе. Незнакомец медленно повернул голову, и взгляды их на мгновение встретились. Алекс увидел огромные, увеличенные до невероятности, светло-голубые, почти бесцветные глаза. Потом эти глаза взглянули на столик, где лежал большой округлый черный несессер, похожий на шляпную коробку, какими пользовались щеголи начала века. Правая рука сидящего поднялась и отодвинула несессер от края стола.
Отведя взгляд, Джо подумал, посмеиваясь в душе, что в этой коробке могла бы поместиться человеческая голова. Но разве человек с такой внешностью мог быть убийцей? Разумеется, да! Разве не случалось, что убийство совершали красивые, нежные, хрупкие девочки, добропорядочные старушки, веселые хозяева постоялых дворов, священники с набожно сложенными руками и потупленными глазами? Не было в мире внешности, характера или профессии, исключающих саму мысль помочь ближнему покинуть этот лучший из миров.
Зал ожидания был уже почти пуст. Официантка в оранжевом платье и белом фартуке вполголоса разговаривала с барменшей около узкой блестящей стойки, за которой виднелись полки с шеренгами разноцветных бутылок. Стеклянные входные двери приоткрылись, и в них заглянули двое черных носильщиков. Они оглядели зал, видимо, проверяя, остались ли среди ожидающих пассажиры с большим багажом, потом снова скрылись за дверью.
Джо повернул голову направо и стал рассматривать светящиеся точки на огромной карте полушарий, висящей на стене. Когда взгляд его скользнул с Южной Африки вниз, он заметил сидящую под картой женщину лет пятидесяти. Она была, пожалуй, тоже англичанка: опрятная, в простом сером, добротно сшитом дорожном костюме. Она казалась одной из тех дам, которых всегда можно встретить на борту трансатлантических лайнеров, а в последнее время все чаще в кабинах межконтинентальных пассажирских самолетов. Дамы эти — вдовы, старые девы или матери взрослых детей, живущих на краю света — путешествуют с отвагой и предприимчивостью, и не снившимися их бабушкам.
Джо незаметно наблюдал за ней еще некоторое время, стараясь понять, чем так притягивала взгляд ее довольно заурядная фигура. Что-то в ней явно было не так. Внезапно его осенило: неподвижность. Она уже давно сидела, совершенно не шевелясь. Казалось невероятным, чтобы нормальный человек мог высидеть больше минуты в таком неудобном положении: спина абсолютно прямая, шея вытянута, подбородок приподнят, глаза смотрят в одну точку. Джо выжидательно смотрел на нее, убежденный, что вот-вот она сменит позу, но дама по-прежнему не двигалась, словно была не живой женщиной, а восковой куклой. Наконец, он счел себя побежденным и отвернулся. Больше пассажиров не было. Алекс еще раз пробежал по всем глазами, и, не испытав уже ни малейшего к ним интереса, вздохнул неизвестно в который раз и заглянул в газету. Он перевернул несколько страниц, затем вновь вернулся к первой и вдруг увидел в нижней части колонки свою фотографию, а рядом заметку, начинающуюся словами: «Клуб Южноафриканских Любителей Детективной Повести дает сегодня прощальный обед в честь возвращающегося в Англию после двухнедельного пребывания в нашей стране мистера Джо Алекса, известного автора детективных книг, который одновременно сотрудничал со Скотленд-Ярдом на ниве неустанной борьбы с преступниками, одаренными, пожалуй, несколько меньшей изобретательностью, чем отрицательные герои его книг, но чьи руки зато запятнаны настоящей кровью невинных жертв…»
Джо прикрыл глаза и чертыхнулся про себя. В эту минуту микрофон произнес:
— Просим внимания! Самолет, следующий рейсом Найроби — Аддис-Абеба — Каир — Париж — Лондон вылетом задерживается, за что еще раз просим извинения у пассажиров. Причина задержки — гроза и сильный ветер. Эти атмосферные помехи продвигаются довольно быстро к востоку и есть надежда, что в течение часа самолет сможет взлететь. Благодарим за внимание!
Джо вдруг пожалел, что летит в Англию самолетом. Ведь он свободный человек и мог бы отправиться домой на пароходе, хотя такое путешествие заняло бы много времени. Джо представил себя на палубе, вглядывающегося в едва заметный в темноте берег Африки, и пожал плечами. У него никогда не хватало времени, чтобы воспользоваться каким-либо другим видом транспорта, кроме самолета. В конце концов, это опоздание еще ничего не значило. Самолет легко наверстает потерянное время за длительный полет.
В это мгновение входные двери раскрылись, и в них показался высокий толстый человек с зонтом и сумкой в руках и с переброшенным через руку плащом. За ним, подталкивая блестящую алюминиевую тележку, вошел черный носильщик. На тележке лежал небольшой полотняный чемодан. Джо вновь закрыл глаза. Окружающее перестало его интересовать. Через минуту он услышал почти над ухом зычный голос:
— Поставьте сюда!
Алекс приоткрыл глаза. Носильщик маневрировал тележкой, стараясь провести ее между столиками. Наконец, он остановился у кресла напротив Алекса, куда толстяк уже успел бросить плащ, зонт и сумку.
— Вернетесь, когда объявят самолет на Лондон! — обратился он к носильщику. По голосу чувствовалось, что человек очень запыхался.
— Хорошо, сэр!
Носильщик снял чемодан с тележки и, толкая ее перед собой, направился к двери, а толстяк, даже не присев, пошел в сторону бара.
— Добрый вечер, мисс Роза! — произнес он также громко. — Двойное виски! Шотландское! Ничто, кроме этого, не сможет меня успокоить! Такси сломалось уже за городом, вы только представьте! Я был почти уверен, что опоздаю. Влетаю сюда и первым делом бегу регистрировать паспорт. «Быстрее, ради Бога!» — кричу молодому человеку в мундире, а он в ответ: «Куда вы спешите?» «Самолет, — говорю, — самолет на Лондон! Через минуту он улетает, но я еще смогу успеть, если вы перестанете задавать мне глупые вопросы!» А он мне на это: «Вылет задерживается. Пройдете регистрацию вместе с другими пассажирами, когда объявят посадку. Напрасно вы нервничаете.» Я чуть не умер от ярости. Представляете, я бежал к нему через весь зал, волоча за собой чемодан — не хотел терять времени, подзывая носильщика! Только когда отошел от регистратора, нашел одного с тележкой. Они уже не могут носить чемоданы в руках! А этот бездельник в мундире заявил мне: «Вы зря спешите!» Разве я знал, что проклятый самолет опаздывает?!
— Ваше виски, мистер Нокс, — произнесла барменша с улыбкой, подвигая стакан. — Это, действительно, неприятное путешествие. Хорошо, что хоть теперь вам некуда спешить. Дать чего-нибудь холодненького? Пепси или содовой?
— Нет, ничего. Благодарю вас, моя дорогая!
Алекс услышал звон монеты, брошенной на стойку, и тихое «спасибо» барменши. Затем раздались шаги человека, приближающегося к Алексу. Джо открыл глаза. Толстяк двигался к своему чемодану, осторожно неся виски в вытянутой руке. Подойдя к столу, он поставил на него стакан, тяжело опустился в кресло, снова взял стакан и осушил его одним глотком. Потом глубоко вздохнул и поднял глаза. Их взгляды встретились.
— Весьма полезно в минуту возбуждения, — сказал толстяк почти извиняющимся топом, указывая глазами на стакан с виски.
— Вероятно, — сказал Джо, чтобы хоть что-то ответить. Он был уверен, что незнакомец займется своими делами, но ошибся. Столики находились близко друг от друга и при всем желании нельзя было не обращать внимания на соседа, особенно если он вел себя достаточно шумно.
— Уф! Какая жара, — произнес мистер Нокс, доставая из кармана большой, уже изрядно помятый платок. Он обтер им шею и лицо, как полотенцем. Джо, считавший, что мужчина должен пользоваться белыми, а не зелеными носовыми платками, и не слишком большими, смотрел на него с некоторой неприязнью. К тому же толстяк производил впечатление человека, довольного жизнью. А в данной ситуации это несколько раздражало. Выпитое двойное виски, казалось, умиротворило его. Пальцы, державшие платок, были, по мнению, Алекса, излишне холеными. Но, будучи человеком воспитанным, он постарался подавить в себе совершенно бессмысленную неприязнь. К счастью, зеленый платок быстро исчез в кармане пиджака. Джо, наблюдавший за мистером Ноксом из-под опущенных ресниц, заметил, как тот взял с соседнего кресла сумку и положил перед собой на столик. Она была не слишком набита, на боку ее красовались огромные буквы монограммы «PH». К средней пуговице пиджака мистера Нокса были привязаны два небольших пакета, завернутых в цветную бумагу. Он с трудом отвязал их и положил рядом с сумкой.