Ад во мне
Шрифт:
— И вы ездите так, совершенно один, переправляя эти камни покупателям? — Джо изобразил на лице заинтересованность, что не вполне ему удалось, так как он зевнул, едва успев прикрыть рот ладонью. Но Кнокс не обратил на эту бестактность ни малейшего внимания. Взгляд, которым он впился в собеседника, явственно свидетельствовал о том, что каждый поступок Джо Алекса он без колебаний готов считать правильным и единственно возможным. К тому же сейчас он увлекся не только личностью собеседника, но и темой разговора, которая была ему близка.
— Ах нет! — ответил Кнокс с легкой улыбкой, как бы давая понять, что превосходно осознает степень его неведения относительно дел, доступных только узкому кругу профессионалов. — Во-первых, это небезопасно, а вернее, скажем прямо, это провоцировало бы грабителей всего мира, которые только и мечтают о толпе одиноких мужчин, слоняющихся с чемоданами, полными алмазов и бриллиантов, по аэропортам и — стоянкам такси. Никто из нас не пошел бы на такой риск. Во-вторых, я могу, даже не имея при себе камня, дать его полную характеристику потенциальному покупателю. Специалисту понять меня не так уж и сложно, порой достаточно нескольких слов. Кроме того, за вывоз камней, добытых в нашей стране, и отшлифованных, и необработанных, необходимо платить огромную пошлину. У нас самые большие копи в мире, и ничего удивительного, что правительство следит за этим и тоже хочет иметь свою долю прибыли. Естественно, при мне всегда подробные записи о весе, оттенках, качестве и иных характеристиках предлагаемых нами камней. В отдельных случаях у нас также есть гипсовые формы и фотографии. Это не относится, естественно, к совершенно исключительным камням. Когда находят какой-нибудь феноменальный экземпляр, то покупатели съезжаются сами, не ожидая предложений. Тогда мы организуем аукцион на месте. Но если речь идет об обычной добыче в копях, которая всегда большая и стабильная, то нужно предлагать ее целыми партиями ювелирным фирмам и торговцам, знающим, что и кому в данный момент необходимо, а часто они сами создают резерв драгоценных камней, чувствуя кризис. Все также зависит от…
Алекс слушал его вполуха. Он представлял лицо ожидающей его в Лондоне Каролины — девушки, с которой он познакомился недавно и которую неохотно покинул, и не сразу заметил внезапную перемену в поведении Кнокса. Тот вдруг умолк и застыл, вглядываясь во что-то широко раскрытыми глазами. В этих глазах отразилось такое неподдельное удивление, что Джо невольно повернул голову, желая найти причину столь неожиданной перемены.
Но в зале было тихо и спокойно. Барменша и официантка по-прежнему разговаривали у стойки. Конец зала, куда всматривался Кнокс, почти пустовал. Там сидела лишь та неподвижная дама средних лет — выпрямившись и не обращая никакого внимания на происходившее вокруг. Алекс готов был даже присягнуть, что она не изменила позы с той минуты, когда он ее увидел впервые полчаса назад. Она по-прежнему смотрела в пространство застывшим, невидящим взглядом.
Кнокс еще минуту сидел неподвижно, затем тряхнул головой и попробовал улыбнуться. Но попытка не очень-то удалась, хотя он и обнажил два ряда своих несравненных зубов.
— Невероятно, — прошептал Кнокс, как бы забыв о собеседнике, — невероятно.
Только потом он посмотрел на Алекса и еще раз улыбнулся, недоуменно и растерянно.
— Здесь слишком душно, — снова улыбнулся он, словно извиняясь. — Я почти не спал последние двое суток… Масса дел перед отъездом… Организм попросту отказывает. В теле все застывает, и начинаешь видеть сны наяву… Хорошо, что такие вещи не случаются со мной, когда я сижу за рулем в часы «пик»… Ха-ха!
Смех прозвучал неискренне. Джо приглядывался к нему со скрытым интересом. Он никак не мог понять, что случилось. Может, его собеседник вспомнил о чем-то не сделанном? В конце концов, он мог действительно переутомиться.
— О чем это я говорил? — Кнокс провел ладонью по лбу и окончательно пришел в себя. — Ах да! Об алмазах, конечно. Знал, что это вас заинтересует. Я рассказывал о создании резерва, когда прогнозируется повышение цен… Понятно, что в этом случае не только наши покупатели должны быть проворными, но и мы тоже. Если возможно повышение, то реагировать нужно быстро, иначе много потеряешь. Цены часто поднимаются и падают. Поэтому надо держать руку на пульсе…
Он поднял пухлую ладонь и прижал к ней пальцы — будто щупал пульс невидимого рынка купли-продажи драгоценных камней.
— Да… на пульсе… — И снова, хоть и пытался сдержать себя, бросил через правое плечо взгляд на одинокую даму, но тотчас отвел его. — А… а как вам понравилась наша страна? Одним иностранцам она кажется привлекательной, а другим — нет. Вы у нас впервые?
Джо мгновение молчал, пока до него не дошло, что ему задали вопрос.
— Да, я здесь впервые, — быстро ответил он. — Мне кажется, что это прекрасная страна, но такая обширная и разнообразная, что за несколько дней я, конечно, не смог с ней познакомиться даже поверхностно. Побывал только в Йоханнесбурге и в его окрестностях, а кроме этого, занимался тысячью дел, не связанных с Южной Африкой. Как вы уже знаете из той заметки в газете, я гостил у своих читателей, а уж они, хочешь не хочешь, диктовали программу моего визита. По-моему, пейзажи здесь необычайно живописны, — добавил он как можно учтивей.
— Да, это совершенно необыкновенная страна! — горячо подхватил Кнокс, казалось, забыв о том, что его поразило минуту назад. — Возьмем Йоханнесбург. Человек чувствует себя здесь, как в любом большом европейском городе, а стоит отъехать несколько километров, и вдруг оказываешься в Африке — на том самом Черном континенте, о котором еще мальчишкой начитался столько захватывающих историй. Для меня это самая прекрасная страна в мире, и, клянусь, я никогда не смог бы уехать отсюда навсегда…
Он умолк, ибо из динамика вновь прозвучал спокойный, мелодичный голос:
— Пассажиров самолета, вылетающего рейсом Найроби — Аддис-Абеба — Каир — Цюрих — Лондон, просим пройти к выходу номер три для проверки документов и багажа. Еще раз просим извинения за задержку рейса по метеоусловиям и желаем приятного полета.
Динамик замолчал, и одновременно в дверях, ведших из главного зала аэропорта, появилась улыбающаяся высокая молодая девушка в форме стюардессы. Светловолосая, привлекательная и такая симпатичная даже на первый взгляд, что Алекс невольно просиял улыбкой, хотя знал, что она этого не заметит. Вслед за девушкой показались носильщики.
Девушка приветствовала всех, приложив ладонь к кокетливой пилотке, и сказала чистым, звонким голосом:
— Добрый вечер, дамы и господа! Я хозяйка на борту самолета, который летит в Лондон. Опоздание довольно значительное, у нас есть еще несколько минут, и я хотела бы спросить, может быть, уже сейчас могу быть кому-нибудь из вас полезна? В списке пассажиров нет маленьких детей, но, возможно, кто-нибудь приехал с ребенком в последнюю минуту?
Осмотрелась с той самой обворожительной, располагающей улыбкой.
— Может, у кого-нибудь есть личные просьбы, которые мы могли бы выполнить уже здесь, в аэропорту?
Она по-прежнему улыбалась, глядя на пассажиров, медленно поднимавшихся со своих мест. То, что прозвучало в ответ, было настолько удивительным, неожиданным, что Алекс с трудом удержался от смеха. Маленький усатый человечек, который минуту назад начал будить спавшего в кресле гиганта, быстро вскочил и направил в сторону стюардессы палец, прямой, словно дуло пистолета:
— Записано ли у вас то, что я заказал в бюро путешествий? Филейная вырезка на завтрак, сырой бифштекс на обед — но абсолютно сырой, мелко отбитый и приправленный солью и перцем, с десятком яиц, тоже сырых, вбитых внутрь и тщательно перемешанных с шестью унциями оливкового масла?