Адам и Ева: искушение любовью
Шрифт:
После той страшной ночи я никогда не лежала рядом с мужчиной. Интересно, что за таблетку я так опрометчиво выпила? Это из-за неё у меня так разогналось сердце и странно потеплело в груди или это он?
Жарко. Так жарко, что я расстегиваю три пуговицы старого платья-рубашки, в котором сплю летом, и откидываю тяжело одеяло в сторону.
Кажется, этой ночью я не усну…не усну…
Вопреки опасениям, проваливаюсь в сон стоит только закрыть глаза, а просыпаюсь от скрипа двери, странного шороха и острого желания. О боже!
Пытаюсь
– Не бойся, Ева, – бархатистый голос над ухом. – Это всего лишь сон. Приятный сон, и я часть этого сна. Почувствуй то, что происходит в тебе. Дай ему волю.
– Ты? – выдыхаю сквозь зубы, но не могу произнести имя.
– Я, – доносится ответ из темноты. – Слушай меня, я помогу тебе справиться. Просто делай все, как я говорю, и это прекратится. Используй правую руку, Ева. Подними её.
Удивительно. Я чувствую её, могу шевелить рукой. Первым делом вытираю пот со лба, но это не снимает ни капельки напряжения с тела, ни гасит тот огонь, что вспыхнул внутри. От низа живота он медленно ползет вверх, мое тело покалывает.
Впервые я отчаянно, до боли хочу, чтобы ко мне кто-то прикоснулся. Провел пальцами по моей коже или, возможно, губами, языком. Хоть чем-нибудь!
– Помоги, – выгибаю спину и почти умоляю,– прикоснись ко мне. Прошу.
– Я не могу. Я сон, – ласкает слух бархатистый голос.– Касайся сама. Не бойся. Расстегни пуговицы.
Послушная, дрожащими пальцами расстегиваю платье-рубашку и полы тут же стекают на диван, обнажая мое изуродованное шрамами тело. Это от лица пострадала только половина, зато впалый живот и грудь в сетке шрамов, которые никогда не рассосутся. Ненавижу их, ненавижу все, что случилось. Ненавижу себя и свое тело, но прикасаюсь к нему.
Медленно провожу ладонью по груди и задеваю острый сосок. Это как несильный удар током, слегка болезненный, но волнующий и приятный.
– Делай то, что нравится. Чтобы погасить огонь, тебе придется вспыхнуть по-настоящему, Ева. Ты прекрасна в своем желании. Гори. Гори для меня.
Левая рука обретает свободу. Я делаю в этом чувственном, бесстыдном сне то, что никогда не сделала бы в реальности. Накрываю груди ладонями, массирую, зажимаю соски между пальцами и оттягиваю.
О, как это приятно. Это фантастически, удивительно. Огонь, кажется, добрался до моего горла и сковал его, заставляя судорожно вдыхать. Я извиваюсь на постели, как змея, прямо на глазах у Адама Адамиди. От мысли, что он изучает меня сейчас своим пристальным, ироничным взглядом, я начинаю задыхаться. Это удовольствие в чистом виде, безумное, стыдное и такое сладкое.
– Внизу тоже много интересного, – слышу сквозь сладкий плен таящих мыслей.
– Я не умею. Не умею это, – шепчу, но
Сгибаю ноги и развожу в стороны. Теперь я открыта вся. Смотри, бери, действуй. Но это сон, а значит, все можно. Мой сладкий, порочный сон, в котором я прикасаюсь пальцами в влаге между ног, нахожу чувствительную точку и аккуратно двигаюсь. Не понимаю как надо, но чувствую, как приятно. Второй рукой все еще терзаю грудь.
Двойной удар по выдержке, по моральным устоям и невинности. Я доступна, ласкаю себя на глазах у мужчины. Как сумасшедшая тру себя между ног, забывая обо всем на свете.
Есть только я и огонь, который пылает в каждой клеточке тела. Стону бесстыдно, кусаю губы и до боли оттягиваю сосок. Когда же это закончится? Нет, не заканчивайся! Пытка и удовольствие, безумие и желание большего. Да!
Выгибаюсь дугой и вспыхиваю, как и сказал голос. Тело дрожит от удовольствия, еще два движения и меня накрывает снова. Капелька пота стекает по виску прямо на подушку.
Я смогла. Я вспыхнула. Я сгорела. Я воскресла. Я проснулась от скрипа дверных петель и тихих шагов.
Реальность падает на меня огромным мешком с песком. Я лежу на своем диване в расстегнутом платье-рубашке и с широко разведенными ногами. Приятная истома все еще пульсирует во всем теле. На пальцах влага.
Ничерта это был не сон!
Понимание окатывает меня ледяным душем. Этот подонок манипулирует мной. Он поэтому переехал, чтобы проделывать это каждую ночь! Щеки вспыхивают. Я только что и правда кончила на глазах Адама Адамиди?
Я убью этого козла!
– АДАМ! – ору во все горло, забыв о том, что на часах три утра.
Выскакиваю из постели, на ходу застегивая платье, и бегу в соседнюю комнату. Сейчас ты у меня получишь, сумасшедший ученый!
Мало я тебя в изнасиловании обвинила, мало!
Глава 8
Забыв, что в чужую спальню принято стучаться, распахиваю дверь и влетаю в комнату. Тут же замираю, глядя на идиллическую картину. Адам сидит на голом матрасе, прикрыв ноги курткой и что-то увлеченно набирает на ультратонком ноутбуке. В стеклах прямоугольных очков поблескивает отражение экрана.
Стою посреди комнаты и чувствую себя полной дурой. Вломиться посреди ночи в комнату к мужику из-за того, что тебе приснился слишком эротический сон с его участием. Нет, ну а вдруг это все-таки был только сон?
– Что-то случилось? – непонимающе хлопает карими глазами. Сама невинность не иначе.
– Я…мне, – начинаю заикаться, чувствую, как вспыхивают щеки.
– Кошмар приснился? – подсказывает Адам и как-то странно смотрит на мою рубашку. – Или не кошмар?
Слежу за его взглядом и опускаю свой. Черт! Платье застегнуто через пуговицу и вкривь-вкось. Одна нога оголена практически до неприличия. Бесполезно пытаюсь одернуть ткань вниз.